Виталий Вольф - Одна отдельно счастливая жизнь. Записки художника

Немного позже я вспоминаю знакомство с Павлом Кутеповым, сыном известного белого генерала, бесследно исчезнувшего во Франции. Павел рассказывал, как его допрашивал сам Берия. Оказывается, Берия приписал себе заслугу “ликвидации” известного белого генерала, но на самом деле даже не знал его судьбы и хотел узнать от сына. Но Павел не знал и сам и боялся что-либо сказать.

В то время Павел Кутепов работал в иностранном отделе Троице-Сергиевой лавры, так как знал четыре языка. Судьба его так же трагична, как и у многих эмигрантов. Мальчиком он был отдан в Пажеский корпус короля Югославии, затем стал офицером свиты. В юном возрасте его завербовала советская разведка, играя на патриотических чувствах. Всю войну он давал информацию. А после войны очутился, как у нас принято, в лагерях ГУЛАГа, где потерял здоровье. Заработал там диабет, вышел в 54-м. Теперь у него была молодая жена и четверо детей. Он был очень интересным собеседником, хорошо знал балканские интриги и историю Европы.

В старых переулках вокруг Зачатьевского монастыря ютились и мастерские художников. Много лет здесь работали известные художники Андрей Гросицкий, Юрий Шашков, Борис Кузнецов. Почти у самой Москвы-реки находилось Художественно-конструкторское бюро, где делали в основном проекты упаковок для игрушек и сувениров. В разное время его возглавляли художники Игорь Кравцов и Аркадий Троянкер. Я тоже проработал там год художественным руководителем. У нас трудились 12 художников, все очень способные и добросовестные. За год моей работы мы получили около 30 наград от Моссовета и Управления полиграфии (это управление возглавлял родной брат Юрия Петровича Любимова Давыд Петрович). А ушел я из-за того, что нас заставляли каждый день давать отчетность: “кто сегодня впереди”. Сколько я ни доказывал начальству, что это глупость, ничего поделать не мог. И чтобы никому из моих ребят не было обидно, мы придумали тянуть из шапки жребий с номерами. Кто вытащит №1, тот и впереди. За это на меня написали донос, что я высмеиваю соцсоревнование! Но была история и похуже, типичная для того времени. Шел 1967 год, 50 лет советской власти. Наше бюро получило заказ на проекты пяти табель-календарей юбилейного года. Мы сделали и отдали эти проекты еще весной.

Один календарь делал художник, бывший семинарист. И он сделал рисунок из двух львов Дмитровского собора с датой 1967. И как назло, в типографии потеряли все 5 красочных, хороших проектов и взяли этот, который был просто запасной. Напечатали так плохо, что львы как бы ощерились, а дата вышла почти черная, из-за плохой бумаги. И тупо грохнули тираж – 2 000 000! Вначале, когда они начали продаваться, все было тихо. Но ближе к празднику какой-то пенсионер написал жалобу в ЦК КПСС. Весь тираж – под нож! Приехало несколько комиссий: от Моссовета, от Министерства, от КГБ. Скандал был страшный: юбилей революции, а календарей нет!

Начальника бюро уволили, за месяц до пенсии. Остальным по выговору. Искали заговор, диверсию, всех водили на допросы. Но никто не сказал о семинаристе, а он сиял от счастья, что “воткнул шило в зад советской власти”. Это был Виталий Линицкий, впоследствии известный художник.

В конце шестидесятых в Москве вдруг стал очень популярным американский детский доктор по фамилии Спок, написавший популярную книгу “Ребенок и уход за ним”. Доктора Спока называли “прогрессивным ученым и другом СССР”. Издательство “Медицина”, с которым я в те годы сотрудничал, обязали сделать перевод этой книги на русский язык и выпустить в “улучшенном виде” большим тиражом для поддержки нашего американского друга. “Медицина” в то время была одним из самых больших и успешных издательств в Москве, занимала огромное пятиэтажное здание в Петроверигском переулке. В нем была очень сильная художественная редакция, с которой сотрудничали известные авангардные художники-графики: Ю. Красный, М. Клячко, В. Янкилевский. Я работал параллельно там и в “Промграфике”, чтобы не замыкаться в узком кругу одного коллектива. В 1980 году на Всесоюзном конкурсе “Красивая книга” получил бронзовую медаль за оформление книги “Молодым родителям”. Обложка этой книги с фотокомпозицией – две руки, опекающие нежный зеленый росток на белом фоне, – стала очень популярной в Москве и неоднократно использовалась другими художниками для разных целей, так что я не очень удивился, когда мне поручили оформление подарочного издания труда доктора Спока. Все лето придумывал иллюстрации и оригинальный макет. Сдал оригиналы своему художественному редактору Н. А. Гуровой почти без поправок. И вдруг в наш скромный труд вмешалась сама История.

В августе 1968 года советские войска вошли в Прагу, чтобы остановить “революцию Дубчека” в Чехословакии. А доктор Спок в своей Америке высказался против этого “миролюбивого шага” советского правительства. Разразился международный скандал.

Прогрессивный доктор и друг СССР оказался нашим врагом. Из ЦК КПСС нашему директору В.И. Маевскому поступило указание остановить выпуск книги и “рассыпать набор” для наказания американского отщепенца. Владимир Иванович оказался в трудном положении: книга уже запущена в производство, затрачены большие деньги, торговые организации дали заявку на покупку всего тиража.

Издательству “Медицина” грозили большие проблемы.

И директор созывает срочное совещание редакторов, экономистов, производственников и юристов. Но август – время отпусков, многих в Москве нет. Помню, мне где-то около полуночи звонит главный художник издательства: “Завтра в 9:30 утра пойдешь к Маевскому на совещание вместо Гуровой”.

И вот я впервые в кабинете всемогущего директора, бледного и мрачного. Кто-то шепчет, что у него ночью был приступ язвы желудка, вызывали “скорую”. Владимир Иванович, бывший работник аппарата ЦК КПСС, хорошо знает тамошние порядки. Он говорит: “Ослушаться указаний ЦК я не могу, но и терять такие суммы издательство не может себе позволить. Что делать? Предлагайте решения!” Все в ужасе молчат минуты две, а затем начинают говорить одновременно, перебивая друг друга. Я сижу в самом конце длинного стола и, конечно, молчу.

Сейчас уже не помню, кто что говорил, но смеха за столом директора было много. Редакторы “Медицины” были люди особые. Бывшие врачи, в основном женщины, люди остроумные, циничные, веселые, иногда их шуточки были очень соленые.

В итоге приняли такие предложения: книгу все-таки напечатать, так как разрыв контракта стоит слишком дорого, но снять все подарочное оформление, суперобложку, иллюстрации и т. п. Дать на издание самую плохую бумагу, “чтобы американец понял, как мы его презираем за предательство”. Директор сказал, что надеется на поддержку в ЦК. Как ни странно, все так и вышло, как решил Владимир Иванович.