Леонид Млечин - Коллонтай

Разница состояла в том, что правящая группа считала справедливыми привилегии для начальства и возмущалась теми, кто берет не по чину. Оппозицию же в принципе возмущала воцарившаяся в советском обществе сословность, когда к должности прилагаются материальные блага, недоступные другим гражданам.

Радикальных оппозиционеров возглавил старый большевик Гавриил Иванович Мясников, бывший член ВЦИКа и глава Пермского губкома партии. Тот самый, который убил великого князя Михаила Александровича, младшего брата императора Николая II.

Второго марта 1917 года император отрекся от трона в пользу младшего брата. Но тот, недолго подумав, подписал акт отречения: «Принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, выраженная Учредительным собранием».

После Октябрьской революции, в марте 1918 года, Совнарком выслал великого князя Михаила Александровича в Пермь, где он должен был находиться под надзором. В ночь на 13 июня Мясников с группой чекистов и милиционеров вывел бывшего великого князя из гостиницы, где тот жил, и вывез за город; там его и расстреляли. Это было не исполнение приказа Москвы, а местная инициатива.

Еще Гавриил Мясников прославился страстным письмом Ленину: «Я хочу свободы слова и печати, для меня, пролетария, который состоит в партии шестнадцать лет и состоит не за границей, а в России. Из одиннадцати лет (до 1917 года) моей партийности я семь с половиной лет сижу в тюрьмах и каторге… Был нещадно избиваем, подвергался пыткам. Остальные три с половиной года проходят в бегах… Вы разве не знаете, что за такой разговор, который веду я, не одна сотня и тысяча пролетариев сидят в тюрьмах. Если я хожу на воле, то потому, что я коммунист шестнадцать лет, который свои коммунистические взгляды омыл страданиями, ко всему этому меня знает рабочая масса…»

Мясников предложил: «Отменить смертную казнь, провозгласить свободу слова, которую в мире не видел еще никто от монархистов до анархистов включительно. Этой мерой мы закрепили бы за нами влияние в массах города и деревни, а равно и во всемирном масштабе».

Ленин на это послание честно ответил: «Мы самоубийством кончать не желаем и потому этого не сделаем… Свобода слова сегодня — это свобода международной буржуазии покупать нашу прессу, свобода для контрреволюции, это гибель Советской России, между тем, мы должны сломать челюсти буржуазии».

Его доводы Мясникова не убедили: «Беда в том, что, поднимая свою руку на капиталиста, вы наносите удар рабочему. Вы очень хорошо знаете, что за такие слова, которые я сейчас произношу, сотни, возможно, тысячи рабочих томятся в тюрьме… Если бы я был обычным механиком, где бы я был теперь? В тюрьме Чека или, что более вероятно, мне устроили бы «побег» также, как я устроил «побег» Михаилу Романову. Повторяю еще раз: вы поднимаете руку на буржуазию, но получается, что я харкаю кровью, и именно нам, рабочим, ломают челюсти».

В мае 1921 года непримиримый и бескомпромиссный Гавриил Мясников вновь обратился в ЦК. Жестко критиковал бюрократизм в партии и неравенство. В Пермской губернии он был очень популярен, особенно среди молодежи, комсомольцев. Тем не менее в марте 1922 года его исключили из партии — за разложение. Борец по натуре, он не смирился. Вместе с соратниками из Перми и Мотовилихи создал тайную организацию «Рабочая группа».

На гектографе Мясников размножил «Манифест Рабочей группы», который хотел представить XII съезду партии. Но в мае 1923 года Гавриила Ивановича арестовали. Всё его преступление состояло в том, что он, будучи правоверным большевиком, не соглашался с какими-то действиями партийного руководства.

Из камеры Мясников обратился в ЦК: «На XII съезде РКП в заключительном слове тов. Зиновьев заверил съезд, что ЦК будет бороться с Мясниковым идейно. Только успели делегаты разъехаться, как я арестован. Предъявив мне самые нелепые обвинения, срочно высылают за границу. Для идейной борьбы у ЦК РКП, как видно, необходимых для этого рода борьбы вещей не хватает. Я хочу, чтобы меня до высылки за границу освободили из-под ареста и дали бы мне возможность выехать без конвоя…»

В надежде избавиться от популярного смутьяна Гавриила Мясникова выслали в Берлин. Уже без него «Рабочая группа», к которой присоединились активисты «Рабочей оппозиции», в июле провела конференцию, на которой избрали секретариат из четырех человек и бюро для работы среди молодежи. После ареста Мясникова группой руководил Николай Владимирович Кузнецов. В деятельности «Рабочей группы РКП» не было ничего антисоветского, лишь тон критики стал более жестким. Но сам факт создания группы был воспринят как выпад против существующей власти.

В Москве рассчитывали, что, оказавшись в эмиграции, Гавриил Иванович успокоится и перестанет заниматься политикой. Но он продолжал активно выступать и критиковать советское партийное руководство. Тогда было решено заставить его замолчать.

Седьмого сентября 1923 года Дзержинский отправил письмо полпреду в Германии Николаю Крестинскому (недавнему секретарю ЦК партии):

«Прошу Вас по возможности лично вызвать Мясникова к себе и объявить ему об отмене высылки и разрешении ему вернуться в пределы СССР. Отмена высылки совершена ввиду того, что пребывание Мясникова в Германии является нежелательным вследствие развитой им антипартийной и антисоветской работы и установления им контакта с левым крылом германской компартии. Необходимость непременного возвращения Мясникова в СССР признана руководящими кругами.

Просьба к Вам: принять все меры к тому, чтобы Мясников выехал немедленно обратно в Совроссию. Из беседы с Вами у Мясникова должно создаться впечатление, будто вопрос о репрессиях против него отпал».

Крестинский не отказался исполнить сомнительное поручение, хотя понимал, что ждет на родине оппозиционера, которого он уговаривал вернуться. Мясников с радостью поехал в Россию. Ему обещали, что ЦК проведет с ним переговоры и он сможет нормально работать. Старый большевик и предположить не мог, что его обманули.

Дзержинский сокрушался:

— Нам по линии ГПУ следить за «Рабочей группой» было очень трудно, потому что их идеи находят свое распространение среди группы коммунистов. Мы узнали от товарища Лутовинова, что за последнее время «Рабочая группа» становится довольно сильной организацией, что она насчитывает до двухсот человек, что она имеет на ряде заводов ячейки более крупные, чем ячейки нашей партии…

В сентябре арестовали 28 его единомышленников. Самого Юрия Лутовинова отправили заместителем торгпреда в Берлин. В мае 1924 года Лутовинов покончил с собой.

Второго октября 1923 года Дзержинский обратился в политбюро, которое должно было заседать на следующий день: «В пункте 19 повестки заседания Политбюро поставлен т. Молотовым вопрос о моем отпуске. Считаю, что давать мне сейчас отпуск вредно для дела и для меня лично по следующим соображениям… По линии партийной: в связи с неликвидированным еще вопросом о «Рабочей группе» уезжать мне тоже не следует, ибо могу понадобиться…»