Леонид Млечин - Алиби для великой певицы

У каждого сотрудника министерства госбезопасности на рабочем месте в шкафу висела полевая военная форма и снаряжение, приготовленное на случай тревоги.

Не только в разведывательном управлении, но и во всем МГБ регулярно проводились военные учения. Чаще всего офицеров вывозили на три-четыре дня на учебный полигон охранного полка имени Феликса Дзержинского, который подчинялся не министру обороны, а министру госбезопасности.

Офицеров размещали сначала в палатках, затем для них построили бараки. Учения проводились в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке. Перед началом учений офицерам сообщали обстановку: враг уже под Берлином, дети сотрудников МГБ на самолетах вывезены в Советский Союз. Иногда боевая обстановка имитировалась так точно, что некоторые женщины-сотрудницы МГБ, которых тоже вывозили на полигон, невольно начинали плакать.

Габриэле втягивали в игру постепенно. Но каждый шаг делал возможным следующий.

Однажды Карличек преподнес ей черную сумочку устаревшего фасона.

— Зачем она мне? — брезгливо спросила Габриэле. — Я не стану ее носить. Она такая страшненькая.

— Но ты же не можешь разгуливать с двумя паспортами. В нужный момент вытащишь не тот, — Карличек ткнул булавкой во внутренний шов, и с легким щелчком открылась щель между кожей и подкладкой. — Положишь паспорт, который мы тебе дали, в этот потайной карман.

Габриэле с сомнением смотрела на эту сумку.

Карличек обнял ее.

— Дорогая, все это нужно только для того, чтобы мы могли быть вместе.

В служебную гостиницу приходили все новые и новые люди, которых Карличек представлял как своих друзей. Улыбчивые, приятные коллеги Карличека, как бы играя, учили Габриэле приемам конспирации. Ей изготовили специальный чемодан и еще одну маленькую сумочку для косметики — все со специальными замками и потайными карманами.

Карличек сказал, что будет ждать от нее писем. Им бы хотелось быть откровенными в переписке, но как избежать неприятностей, учитывая, что о месте работы Карличека никто не должен знать?

Его очередной друг обещал их выручить. Он принес с собой кусок ткани, обработанной специальным составом.

— Эту ткань нужно положить между двумя листами бумаги и на верхнем написать письмо, а потом верхний лист уничтожить, — пояснил он. — Весь текст невидимо для глаза отпечатается на нижнем листе, на котором для конспирации можно написать любой невинный текст и вложить в почтовый конверт.

Он протянул кусок ткани и лист бумаги Габриэле:

— Попробуйте сами.

Она попробовала и легко научилась тайнописи. Теперь она знала, что сможет обо всем написать своему любимому и чужие глаза ее откровения не увидят. Получив обычный конверт из ГДЕ профессионал Карличек обработает письмо специальными химикалиями и сможет прочитать тайное послание от любимой.

Почта идет долго. Карличек сказал, что, наверное, сможет в определенные дни воспользоваться служебным радиопередатчиком и передать ей несколько добрых слов особым кодом. Она обрадовалась этой неожиданной идее, и тут же появился новый друг из окружного управления, чтобы научить ее зашифровывать и расшифровывать радиопередачи.

Габриэле и не подозревала, что Карличеку накануне ее приезда пришлось несладко. Прежде он и понятия не имел о том, как вести радиосвязь, как шифровать текст, и его заставили осилить все эти премудрости, чтобы он мог помочь Габриэле. Целый месяц он засиживался в управлении за полночь, чего прежде с ним никогда не случалось.

В Лейпциге окружное управление госбезопасности находилось в самом центре города — между церковью святого Томаса и Домом германо-советской дружбы; гигантское здание со множеством наружных антенн. В подвале устроили кабачок и кегельбан для офицеров.

Лейпцигское управление было одним из самых больших в стране. Оно располагало собственной станцией подслушивания телефонных разговоров, оборудованием для вскрытия писем, мастерской по изготовлению париков и вообще всего необходимого для гримирования.

Одна из главных задач окружного управления состояла в разработке гостей ежегодной лейпцигской ярмарки.

Гостей размещали в гостинице «Меркур», где рядом с телефонным коммутатором находилось помещение для сотрудников госбезопасности, куда дублировались все телефонные линии гостиницы. Они могли прослушивать одновременно 120 телефонных разговоров.

Кроме того, офицеры госбезопасности выполняли секретный приказ министра Мильке от 30 января 1964 года, в соответствии с которым свободные от предрассудков хорошенькие девушки, находившиеся под опекой МГБ, лично проверяли моральную устойчивость сотрудников Совета экономической взаимопомощи, когда те приезжали в ГДР. Проведя ночь с товарищами по социалистическому содружеству, девушки докладывали дежурному офицеру содержание ночных разговоров и по-своему оценивали клиентов.

Дальше в МГБ ГДР принимали решение: либо с возмущением сообщить посольству дружественной страны о прискорбном поведении гостя, за что того исключали из партии и лишали завидной, выездной работы, либо наладить с морально неустойчивым гостем доверительные и взаимовыгодные отношения.

До встречи с Габриэле Карличек особыми успехами начальство не радовал и занимался самым непрестижным во всем управлении делом: работал в группе, которая занималась утилизацией «недозволенных почтовых вложений» (отдел почтово-таможенного розыска).

Заботливые родственники из ФРГ пересылали молодежи в Восточную Германию записи современной музыки. Но западной музыкой молодежи насладиться не удавалось.

В Лейпциге на почтамте с помощью рентгеновского аппарата выявлялись письма с вложенными в них аудиокассетами, которые вынимались и передавались в управление госбезопасности. Кассеты использовались для записи прослушиваемых телефонных переговоров.

В лейпцигском почтамте офицеры располагались в уютном помещении с холодильником и кофеваркой. Через отдельный вход им корзинами приносили почту, отправляемую на Запад и получаемую с Запада. Письма вскрывались над паром (каждые полгода в комнате приходилось менять обои), прочитывались, идеологически вредные — изымались. Из остальных наиболее интересные высказывания выписывались. Управление готовило регулярные отчеты об умонастроениях граждан, которые пересылались в Берлин в Центральную группу анализа и информации МГБ ГДР Это подразделение, в свою очередь, представляло политбюро доклады о реальном состоянии ГДР.

Закончив работу с письмом, его заклеивали белым клеем плохого качества. Если аккуратно заклеить не удавалось, то поврежденные письма просто уничтожались.