Леонид Млечин - Алиби для великой певицы

Она многое знала — не только о том, что происходит в стенах родного ведомства.

По долгу службы Габриэле встречалась и с коллегами из США и Великобритании, присутствовала на важных совещаниях западных разведчиков, и все, что ей удавалось увидеть и услышать, она передавала в ГДР.

Ее острый ум ценили и на Востоке, и на Западе. Вскоре ей доверили подготовку разведывательных сводок для канцлера ФРГ. Копии она регулярно отправляла в ГДР, где их читал генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрих Хонеккер. Руководители двух немецких государств в равной степени были ей благодарны.

Получаемыми от Габриэле сведениями МГБ ГДР делился с коллегами из советского КГБ. Этим в министерстве занимался 10-й отдел, отвечавший за сотрудничество со спецслужбами социалистических стран.

Москва тоже снабжала восточногерманскую разведку информацией. Но о положении внутри Западной Германии разведчики ГДР знали лучше, чем советские разведчики. Немцам было легче работать среди немцев. Между разведками социалистических стран тоже было налажено разделение труда. Западная Германия считалась сферой особого внимания восточных немцев.

В представительстве КГБ в ГДР сразу обратили внимание на появление нового информированного источника у немецких товарищей. Москва приказала узнать, кто он, насколько надежен, нельзя ли попросить его ответить на вопросы, интересующие КГБ СССР?

Сотрудники представительства пытались неофициально прощупать немецких товарищей, но те хранили молчание. Заговорили с начальником главного разведывательного управления МГБ ГДР генералом Маркусом Вольфом. Тот с присущей ему иронией заметил, что информацией делиться будем, а сообщать подлинные имена агентов — так не договаривались.

Тогда глава представительства решил, что он попробует поговорить с самим министром госбезопасности Эрихом Мильке — пусть немцы все-таки расскажут, кого им удалось завербовать. Он позвонил в секретариат министра и попросил немедленно устроить ему встречу с Мильке. Но Мильке был на футбольном матче.

Если член политбюро ЦК СЕПГ и министр государственной безопасности Эрих Мильке не уезжал в отпуск или на охоту, только одно событие могло отвлечь его от важных дел — футбольный матч с участием берлинской команды «Динамо», которая состояла на балансе министерства. Мильке лично заботился о спортивном обществе «Динамо-Берлин». Однажды на ежегодном балу общества он взял микрофон из рук самого известного телеконферансье и сам вел весь вечер. Восторгу футболистов и приглашенной публики не было предела.

А однажды на вечеринке динамовцев в кафе министр ходил от стола к столу, играя на шарманке, и собирал пожертвования для футбольного клуба. Успех был колоссальный. Перед взглядом министра никто не решился выставить себя скаредным или недостаточно патриотичным.

Мильке был фанатичным болельщиком. Когда судья назначал пенальти в ворота динамовцев, Мильке, случалось, в гневе топтал собственную шляпу. Его сын Франк не любил сидеть рядом с отцом на матче, потому что ему иногда было просто неудобно — так громко кричал министр.

Подчиненные Мильке, такие же поклонники футбола, не всегда могли разглядеть его на трибуне, но всегда слышали:

— Ага, шеф тоже здесь.

Когда популярнейший в ГДР футболист Лутц Айгендорф, член национальной сборной от «Динамо», остался на Западе после товарищеской встречи в ФРГ, для Мильке это был удар.

Через четыре года Лутц погиб в Западной Германии в результате дорожно-транспортного происшествия. На опасном повороте он на своей новенькой «Альфа-ромео» врезался в дерево. Бывший динамовец, не приходя в сознание, через два дня умер в больнице.

В секретариате министра государственной безопасности ГДР отметили, что в тот день у Мильке настроение было лучше обычного.

До Нового года с министром главе представительства КГБ встретиться так и не удалось. В социалистической Германии официально Рождество праздником не считалось, но на самом деле все его отмечали. Из представительства КГБ в секретариат Мильке прислали большую корзину цветов, узбекскую дыню, сувенирный набор белорусских водок, набор черной и красной икры и только что изданный в Москве сборник афоризмов Лихтенберга.

Эрих Мильке любил цветы, особенно пионы, и испытывал страсть к афоризмам. Он их собирал. Он считал, что в афоризмах сосредоточена жизненная мудрость, которой надо руководствоваться.

Любимым праздником атеиста и коммуниста Мильке был сочельник, хотя и в этот день он допоздна засиживался в министерстве. Но это была просто дань партийной традиции: коммунист-руководитель рано с работы не уходит.

— В сочельник, — говорил Мильке сыну, — в нашей стране ничего не случится. На этот счет можно быть совершенно спокойным.

Домашние ждали его с нетерпением. Когда Мильке, наконец, приходил, доставали обязательную рождественскую пластинку «Тихая ночь, святая ночь». Затем специально для отца ставили органную музыку Баха и пластинку с записью колокольного звона. Эти записи действовали на министра расслабляюще.

На Новый год он слушал после обеда девятую симфонию Бетховена. Он любил мощные голоса, такие, как у Ивана Реброва, и разведчики доставляли ему из ФРГ все новые диски Реброва. Мильке предпочитал большие хоры, потому что сам очень неплохо пел.

Специально для охоты он собрал отряд трубачей, чтобы они по старинному обычаю трубили в охотничьи рожки. Трубачи производили большое впечатление на советских гостей, которых обязательно везли пострелять кабанов.

Охотился Мильке вдвоем с сыном Франком. Обычно они отправлялись вечером в пятницу. Сначала Франк только наблюдал за отцом, затем сам стал охотником. Мильке подарил ему переделанный для охоты польский карабин и к нему дорогой западногерманский оптический прицел. Прицел преподнесли министру в день рождения сотрудники главного разведывательного управления.

Из его охотничьего домика два кабеля — электрический и видео — длиной в три километра вели к лесной поляне. Там были установлены прожектор и видеокамера. Из своей спальни престарелый охотник мог увидеть на экране, какой олень забрел на его поляну.

Если он не ходил на охоту, то в воскресный день усаживался на скамейке под большой липой, выросшей перед охотничьим домиком, больше похожим на помещичью усадьбу. Мильке ставил рядом с собой транзистор, чтобы не пропустить новости, читал газеты, приветливо разговаривал с жителями деревни, лесничими, обслугой охот ничьего замка.

В выходные дни Мильке много гулял пешком, укутавшись в зеленый охотничий наряд. Если где-нибудь в лесу замечал обрывок бумаги или брошенный пластиковый пакет, он немедленно вызывал обслугу и велел убрать.