Наум Рейнов - Физики — учителя и друзья

Всякого рода оборонные предложения от трудящихся поступали обычно в областной и городской комитеты партии. Оттуда они попадали в нашу комиссию. Больше всего приходилось мне разговаривать о них, да и вообще о работе комиссии, с заведующим промышленным отделом горкома партии М. В. Басовым. С ним решали, как и где организовать производство некоторых новых видов вооружения, как быстрее осуществить интересные предложения. От М. В. Басова получали большей частью и задания, когда требовалось привлечь ученых к решению проблемы, поставленной войной и блокадой. Проблемам-то этим не было числа.

Постоянно интересовался работой комиссии Леонид Александрович Говоров, ставший в 1942 году командующим фронтом. Он часто вызывал меня и других товарищей, спрашивал, как идут дела, напоминал нам, что надо использовать все возможности для увеличения производства боеприпасов. От этого зависела боевая активность войск фронта. Что войскам надо больше снарядов и мин, мы понимали и сами, зимой видели, на каком голодном пайке сидела наша артиллерия. Каждый выстрел был на счету, Существовала жесткая и скупая норма — столько-то снарядов на орудие в день, ее превышение грозило серьезным наказанием. Не раз случалось, что наши артиллеристы видели цель и не открывали огня потому, что израсходовали уже свой лимит.

Это мы знали, и все же постоянные напоминания командующего заставляли вновь и вновь искать резервы в городе, который, казалось, сделал уже для воинов фронта больше, чем было в его физических возможностях. По предложениям ученых совершенствовалась технология производства боеприпасов. Начали применять более точные методы литья. Благодаря этому облегчалась обработка снарядов, и выпуск их возрастал. Ученые предложили заваривать раковины в чугунных отливках для снарядов, и то, что. недавно шло в брак, стало использоваться против врага.

Не хватало меди для снарядных поясков. Ученые и тут нашли выход. У нас в Физтехе пересчитали баллистические характеристики и нашли возможность уменьшить расход меди на пояски почти в два раза, не снизив точности стрельбы. Леонид Александрович был явно обрадован, когда ему доложили об этом, хотя и выразил свое удовлетворение одним словом: «Разумно». Экономия меди позволяла увеличить производство снарядов в городе.

Артиллерия играла в борьбе за Ленинград поистине исключительную роль. Враг стягивал сюда орудия самых больших мощностей с целью уничтожить город, разрушить все, что можно, своими тяжелыми снарядами. Наша артиллерия срывала вражеские замыслы. Контрбатарейная борьба велась все годы блокады с предельным напряжением. По приказам JI. А. Говорова наши артиллеристы наносили удары по артиллерийским позициям, командным пунктам, узлам связи противника.

Такая артиллерийская борьба требовала большого количества снарядов. Страна все щедрее снабжала ими Ленинград, их везли по Ладоге, потом по железнодорожной ветке, проложенной в пробитом южнее Ладоги коридоре, но и местное ленинградское производство боеприпасов было крайне необходимо.

Во время боев в районе Синявина наши войска однажды захватили большой склад стальных баллонов. Один баллон по указанию командующего доставили в нашу комиссию, чтобы мы установили, для чего они предназначены и как их можно использовать на фронте. Судя по всему, баллоны были рассчитаны на отравляющие газы. Комиссия предложила превратить их в мощные зажигательные мины. Стенки у баллонов тонкие, а емкость большая. Павел Павлович Кобеко тут же составил простую и эффективную зажигательную смесь, которую могли выпускать в городе из наличных материалов.

Потребовались и минометы, способные стрелять новыми снарядами. Их тоже изготовили в Ленинграде. К трофейным баллонам приделали стабилизаторы, и мины были готовы. Первое их испытание проходило на артиллерийском полигоне. Туда приехали генерал Л. А. Говоров и член Военного совета А. А. Жданов. Они с большим интересом следили за стрельбой.

— Да, это будет хороший «подарок» противнику, — сказал Леонид Александрович.

Следующая стрельба была уже боевой. Шквал минометного огня обрушился на головы гитлеровцев. В расположении врага возникли сильные пожары. Горели блиндажи, дома, где жили фашистские солдаты, склады. Как сообщила потом разведка, использование нашими войсками каких-то новых мощных снарядов сильно подействовало на противника. Он ведь все еще не расставался с надеждами удушить Ленинград блокадой. А тут из блокированного города против него направляют какое-то грозное неизвестное оружие.

Встречи с командующим являлись для нас всегда событием, заставляли о многом подумать и многое делать. Л. А. Говорову, когда он стал командовать Ленинградским фронтом, было 45 лет. В нем чувствовался опытный и высокообразованный военачальник. Вскоре я узнал, что Леонид Александрович окончил две военные академии, одну из них — Генерального штаба. Он — был ученым-артиллеристом, хорошо воевал, участвовал в войне с белофиннами. Зимой 1941/42 года войска, которыми он командовал, стойко защищали Москву, а потом, перейдя в решительное наступление, освободили Можайск, Рузу и многие другие города и села.

В Ленинграде, Леонид Александрович работал с невероятным напряжением, каждый день до глубокой ночи или, точнее сказать, до утра, Но находил время, чтобы не раз и не два беседовать с нами, требовал точных сведений о делах комиссии, давал четкие и ясные задания. Меня поражали удивительная память Леонида Александровича, его широкая эрудиция. Признаюсь, вопросы, которые он ставил, бывали порой для меня неожиданны, я не всегда мог сразу ответить, приходилось просить разрешения доложить позднее, посоветовавшись с учеными-специалистами. А докладывая через какое-то время, убеждался, что командующий помнит прежние разговоры во всех деталях. Он был очень точен, пунктуален и требовал того же от подчиненных. Говорил лаконично и так, что его слова не допускали двоякого толкования. Не повышал голоса, лицо его всегда оставалось спокойным, невозмутимым. Казалось, ничто не может вывести его из себя. Трудно было догадаться, чего подчас стоило ему это спокойствие.

В штабе поговаривали, что командующий очень уж строг и нелюдим. Видимо, он и в самом деле не отличался общительным характером, но при всей своей замкнутости Л. А. Говоров прекрасно знал людей, с которыми работал, которыми командовал. Судил о них не по словам, а по делам. Его сдержанность в разговорах во многом объяснялась тем, что он в высшей степени ценил время, берег каждую минуту.

Талантливый военачальник, он был и великим тружеником. Недаром самым уничижительным словом в его лексиконе было «бездельники». Таких людей он не терпел, как не любил и верхоглядов, тех, кто пытался свое поверхностное знание дела прикрыть общими рассуждениями. Четкими, точными вопросами, касающимися важных подробностей, деталей, Говоров заставлял каждого давать ответы по существу, показывать свое знание дела. Порой разговор с командующим напоминал штабному офицеру экзамен в академии. Что ж, ему требовалось знать, как подготовились люди к решению предстоящей задачи, как вникли в нее.