Пётр Бартенев - О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Здесь место напомнить читателям лицейские стихи Пушкина, в которых прекрасно выражается нежная привязанность его к Лицею и товарищам и которые написаны одному из них в альбом [228] Упоминаемому в 13 строфе Лицейской годовщины 1825 года.— Приведённые стихи см. в IX т., стр. 391 («В Альбом Пущину», 1817 г.— Сост.). :

В половине мая 1817 года начались в Лицее выпускные экзамены. Они происходили в течение 15 дней, при многочисленной публике. Посетителям предоставлено было задавать лицеистам вопросы, что дало повод к занимательным ответам и прениям [229] См. Allgemeine Zeitung 1817 года, Beilage: № 106, стр. 426. Известие об экзаменах и об акте сообщено было в эту газету директором Лицея («Всеобщая газета». Приложение — нем.— Сост.). . На экзамене из Русской словесности Пушкин читал сочинённое им на этот случай довольно слабое стихотворение Безверие: в нём говорится о сострадании, которое должно иметь к неверующему [230] См. Сочин. Пушк. т. IX, стр. 426—429; В первый раз было напечатано с полною подписью Пушкина в Трудах Общ. Люб. P. С. при Моск. Унив. 1817, ч. X, стр. 58—61. . Ответы его не были удовлетворительны. Он выпущен был 19-м, с чином X класса или гвардии офицера.

Мая 19-го, на имя исправлявшего должность министра народного просвещения князя А. Н. Голицына, последовал указ, в котором сказано, что хотя лицеисты собственно назначаются для гражданской службы, но как между ними некоторые могут иметь склонность к военной, то таким предоставляется поступать офицерами в гвардию, по выучению фронтовой службы [231] См. Полное собрание законов, № 26, 875. Из 29 лицеистов в военную службу поступили 12 (см. Гаевского, стр. 85). . Ещё прежде было обращено внимание на военную часть, и с 1816 года инженер-полковник барон Фёдор Богданович Эльснер преподавал лицеистам военные науки [232] См. Памятную книжку Лицея на 1852—1853 год, стр. 67. .

9-го июня, происходил в Лицее торжественный акт, удостоенный Высочайшего присутствия. Когда окончились обычные чтения, князь А. Н. Голицын поочерёдно представил Его Величеству выпускаемых воспитанников. Государь говорил с ними [233] Der Kaiser sprach zu den Yunglingen Worte der niebe und des innigen väterlichen Gefülies; er ermalinte sie, nie von der Bolin der Yugend und der bechtschaffenheit zu Weichen, wenn sie glücklich sein wollten, und ihre Pflichten gegen das Vaterland stets als Pflichten gegen Gott anzusehen. См. Allgem. Zeitung (Государь обратился к молодым людям со словами, проникнутыми искренними отеческими чувствами; он призывал их никогда не сходить с пути, избранного в юности и сохранять порядочность, если они хотят быть счастливыми и всегда рассматривать свои обязанности по отношению к родине, как долг перед Богом) (нем.). , напоминал им обязанности их, и в знак своего благоволения приказал выдавать поступающим в гражданскую службу, до получения штатных мест, денежное вспоможение из государственного казначейства [234] Описание акта с исчислением наград профессорам и чиновникам находится в 26-м № Сына Отечества 1817 года (ч. XXXVIII, стр. 273—277). Вопреки г. Гаевскому (стр. 86), в Сыне Отечества акт описан гораздо подробнее, нежели в Allgemeine Zeitung.— Денежное вспоможение состояло из 800 р. титулярным советникам и 700 р. коллежским секретарям. Мы не знаем, получил ли их Пушкин, принадлежавший ко второму разряду. .

В заключение акта пропета была прощальная песнь воспитанников, сочинённая Дельвигом. Директор Лицея, Егор Антонович Энгельгардт (который занял эту должность только с 1816 г. и к которому все лицеисты питали уважение и любовь [235] По свидетельству г. Гаевского (стр. 72) Пушкин вместе с Дельвигом ходил к нему на дом для чтения немецких книг. ), поручил было написать эту песнь Пушкину, но он не согласился. Написанное им стихотворение К товарищам перед выпуском [236] См. Сочин. Пушк., т IX, стр. 397—398. не могло быть пропето на акте. Конечно, немногие из лицеистов оставляли место своего воспитания с таким чувством, как Пушкин, и никто так прекрасно не поминал его:

Или:

Имя Пушкина доселе особенно дорого и любезно всякому лицеисту. Память его свято хранится в Лицее. Около 1835 года в малом лицейском саду (что примыкал к зданию с левой руки, если стоять против фасада), лицеисты поставили небольшую мраморную пирамиду, на одной стороне которой было написано: Genio loci, а на другой: Septimus cursus erexit [238] Гению, покровителю здешних мест… седьмой курс воздвигнул (лат.). Сообщено г. Унковским. Когда Лицей переведён был в С.-Петербург в 1843 году, лицеисты разделили между собою мраморные куски этой пирамиды. .

В предыдущих главах представлены возможно полные сведения о днях младенчества и о лицейской жизни Пушкина. Мы остановились на половине 1817 года, на выходе его из Лицея. Если спросят, каков же был Пушкин в эту пору, какие свойства и какой характер имел он, переходя к жизни самостоятельной, то нам должно будет уклониться от окончательных определений и решительных приговоров и, однажды навсегда напомнив читателю заглавие нашего труда, отослать за ответом на этот и другие вопросы ко всему предыдущему изложению. Здесь переданы только материалы для биографии, отнюдь не настоящая биография, для нас, по крайней мере, доселе невозможная.

Но, уклоняясь от оценки и суждений решительных, не можем не назвать Пушкина, как поэта, счастливым любимцем судьбы. В самом деле, ничто не мешало, напротив, всё благоприятствовало поэтическому его развитию. Он родился посреди людей, которые вместе с первыми впечатлениями передали ему любовь к прекрасному, страсть к словесности и к просвещению во всех родах. В Лицее был полный простор для усовершенствования талантов. Вообще Пушкин имел возможность удовлетворять своей любознательности и страсти к чтению. Знавшие его уже в то время удивлялись его начитанности. Все лучшие произведения словесности, и преимущественно французской, вся анекдотическая часть истории, были ему знакомы в подробностях, и про него можно сказать, как про Онегина, что