Пётр Бартенев - О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Его поэма появилась в печати чрез несколько месяцев по его отъезде: цензурная помета на ней Ив. Тимковского означена 15-го мая 1820 года. В сентябре, в 38 книжке Сына Отечества один из восторженных его почитателей напечатал послание к нему, оканчивающееся стихами:

Этот привет тронул душу поэта, и он отвечал на него впоследствии.

Не знаем, останавливался ли Пушкин на пути в родном своём городе, в Москве. В июне уже застаём его при Инзове в Екатеринославе.

Печатается по публикации в газете «Московские ведомости». 1854. № 71, 117, 119; 1855. № 142, 144, 145. Позднее не перепечатывалось.

Этот биографический труд Бартенева, по существу, первая попытка объединить основные накопленные к середине 1850-х гг. материалы о жизни и творческой работе Пушкина. Не избежавший ряда неточностей и субъективных оценок, он тем не менее содержит много важных новых сведений. Появившиеся почти одновременно «Материалы для биографии А. С. Пушкина» П. В. Анненкова не лишили его значения в большой степени первоисточника. Именно как к первоисточнику обращались и ныне обращаются к нему все интересующиеся Пушкиным.

В предлагаемой статье я намерен передать собранные мною сведения о жизни Пушкина на Юге России, в Екатеринославе, на Кавказе, в Крыму и в Бессарабии. Рассказ мой обнимает собою немного больше трёх лет, именно с мая месяца 1820 по июнь 1823 года. Время это отмечено в истории русской словесности и русской внутренней жизни самыми свежими, благоуханными цветами пушкинской поэзии; в эти три года вполне развернулся блистательный гений Пушкина, и его имя пронеслось во все концы России.

Но прежде чем приступить к настоящему предмету моего рассказа, я почитаю нужным изложить сколько возможно подробнее обстоятельства удаления Пушкина из Петербурга.

В « Материалах для биографии Пушкина», составленных П. В. Анненковым, о первой ссылке Пушкина рассказывается следующим образом (стр. 69—70). «Поводом к удалению Пушкина из Петербурга была его собственная неосмотрительность, заносчивость в мнениях и поступках, которые не лежали в сущности его характера, но привились к нему по легкомыслию молодости, и потому что проходили тогда почти без осуждения. Этот недостаток общества, нам уже к счастию неизвестный, должен был проявиться сильнее в натуре восприимчивой и пламенной, какова была Пушкина. Не раз переступал он черту, у которой остановился бы всякий, более рассудительный человек, и скоро дошёл до края той пропасти, в которую бы упал непременно, если бы его не удержали снисходительность и попечительность самого начальства». Вот почти всё, сказанное г. Анненковым о ссылке Пушкина; к этому он прибавляет только, что Пушкина сослали к Инзову, и что он был обязан Карамзину смягчением своей участи. Я нарочно сделал эту выписку, потому что в этих словах высказано довольно общее мнение о Пушкине и о тогдашнем времени; но мне кажется, что внимательное историческое рассмотрение дела не дозволяет вполне согласиться с таким отзывом почтенного критика и биографа, и что многие обстоятельства должны извинить молодого Пушкина.

Прежде всего, по моему мнению, не следует забывать, что Пушкин учился в Царскосельском Лицее, а Лицей и учреждён был именно для того, чтобы приготовлять деятелей государственной службы, следовательно, возбуждал и поддерживал в своих воспитанниках участие и внимание к общей, государственной жизни отечества. Любимым профессором лицеистов был Куницын:

А чем ознаменовал свою деятельность этот поистине достопамятный человек? Он провозглашал во всеуслышание, в Высочайшем присутствии, в речах на актах Лицея и в печатных статьях своих, мысли и соображения о необходимости коренных преобразований и получал награды от высшего начальства [303] О жизни А. П. Куницына сохранилось, по крайней мере в печати, очень мало известий. Знаем только, что он учился в Германии и в 1820-х годах потерпел на службе. Из трудов его нам известны речь при открытии Лицея, книга Естественное Право и несколько статей в журналах, например в Сыне Отечества 1818 года, № 18, стр. 202—211: о Конституции, с эпиграфом: Certe id firmissimum longe imperium est, quo obedientes gaudent, и №№ 23 и 24: Рассмотрение речи г. президента Академии наук (С. С. Уварова, говорившего в публичном заседании главного педагогического института, 22 марта 1818 г., о восточных языках и всемирной истории). В этой последней статье между прочим сказано: «Век лжи и лести, кажется, оканчивается. Ныне и владыки мира говорят и любят правду; о царях судят с благоговением, но по чистоте сердца; пусть одни наёмники продолжают искусство лести». .

В числе других преподавателей Лицея некто Будри был родной брат Марата; он был похож на него лицом и рассказывал ученикам разные анекдоты о нём. Учитель военных наук, инженер-полковник Эльснер, служил прежде адъютантом у Костюшки. Стало быть, с малых лет Пушкин привыкал размышлять и беседовать о различных направлениях внутренней и внешней государственной политики.

В последние годы своей лицейской жизни Пушкин сблизился с некоторыми офицерами именно из тех полков, которые довольно долгое время стояли во Франции и которые возвратились на родину с новыми понятиями. Весною 1818 г. император Александр открывал сейм в Варшаве и произнёс знаменитую речь свою, которая отозвалась во всей Европе и ещё сильнее должна была подействовать на русскую молодёжь… С другой стороны, не следует упускать из виду того, что русская государственная жизнь, в силу нашего окончательного, тесного сближения с Европой, шла рука об руку с общею европейскою жизнью, или, вернее, служила ей постоянным отголоском. А что тогда происходило в Европе? Вартбургский праздник, союзы студентов во имя добродетели, революционные попытки в Неаполе, Сардинии, Испании, восстание греков и рядом с этим ограничение печати, Карлсбадские совещания, неограниченная власть Меттерниха, конгрессы с вооружённым вмешательством, смерть Коцебу и герцога Беррийского.