Ирина Триус - Дорога длиною в жизнь

И вот как-то наш отрядный вызывает меня к себе и дает почитать журнал с Вашей статьей. Прочитав ее несколько раз, я задумался. Думал долго — впервые в жизни. И совершил последнюю кражу: выкрал у отрядного журнал с Вашей статьей и фотографией, вырвал эти страницы и зашил в подушку. Я пересмотрел всю свою жизнь, у меня была одна-единственная мечта — увидеть Вас. А чтобы увидеть Вас, и как можно быстрее, нужно было исправляться. Я стал честно работать, меня назначили бригадиром.

Все давалось очень трудно. По ночам я с Вами советовался, и мне было легче. И вот добился досрочного освобождения. Это была моя первая победа. А когда спустя два года я пришел к Вам, понял, что люблю Вас. Чтобы любить Вас, необходимо было стать настоящим человеком, и началась борьба за настоящего человека. Очиститься от прошлого было очень тяжело, пришлось все хорошее собирать по крупицам.

Вот черная сторона моей автобиографии. Я так давно знаю Вас, что уже привык к Вам мысленно. Жду Вашего письма как самого дорогого подарка…»

«Дорогая Ирина! Получил сегодня от тебя письмо. Думал, что после моей исповеди ты больше писать мне не будешь. Письмо такое теплое и доброе, что я снова приобретаю смысл жизни. А сейчас отвечу на твои вопросы.

Спиртного совершенно не употребляю. Этого зелья я достаточно выпил раньше. Хочется дожить, сколько осталось, светло, трезво и, главное, спокойно. Я просто очень устал. Перестроить свою жизнь оказалось не так уж просто. Но позиции свои я не сдаю. Напротив, появилось «второе дыхание». Спасибо тебе, Ира, за это.

Работы приходится выполнять разные: слесарь, кочегар, плотник, маляр, стекольщик. Ведь штат-то больницы небольшой. Пока я доволен, но на этом останавливаться, конечно, не собираюсь. Думаю начать с малого: по совместительству организовать небольшой детский спортивный кружок фигурного катания.

Здесь, в Томске, есть друзья, с которыми я учился и теперь иногда встречаюсь. Есть у меня товарищ, врач, Николай Ильич. Он моложе меня, но мы хорошо понимаем друг друга. Интеллигентный человек, принимает активное участие в выполнении моей «жизненной программы». Мы с ним оба «болеем» за «Спартак», играем в шахматы, слабость наша — кроссворды и международное политическое обозрение. Бываю в театре, бесконечно могу смотреть «Лебединое озеро» и «Дон-Кихота». Современную электронную музыку не переношу.

Много читаю. Ира! Очень тебя прошу, если не затруднит, пожалуйста, вышли свои книги. Мне так хочется их прочитать, я ведь слышал о них еще в колонии.

Скоро должен получить настоящую комнату. Сколько с ней хлопот! Хожу по магазинам, подбираю мебель. Увидел пианино. Взял бы не задумываясь, но пока негде ставить. Когда я написал маме, что получаю комнату и присматриваю мебель, она очень загрустила: значит, обосновываюсь в Томске. Она скучает. Я помогаю ей материально, часто звоню, пишу, но это, конечно, не то. Дорогая Ира! Обязательно познакомлю тебя с мамой. У меня сейчас осталось два дорогих человека: мама и ты. Я буду вам опорой. Понимаешь, когда о ком-то заботишься, прибавляются силы.

Очень хочется работать с несовершеннолетними нарушителями, привлечь их к спорту. Остановить бы их вовремя, не дать совершить преступление. Я насмотрелся на молодых в колонии, так их жалко. Разъяснить бы им, что их ждет в колонии, развеять эту «романтику», уберечь от страшной, тяжелой жизни. Приложу все силы и добьюсь. Много об этом думаю, подбираю материал для работы. При встрече есть о чем посоветоваться…»

«…К своей келье я очень привык, ничто не мешает мне с тобой разговаривать. Имею старенький телевизор и приемник.

Создал себе режим и строго его придерживаюсь. Утром делаю зарядку и обливаюсь холодной водой. Курю только после завтрака. Встаю рано — видно, начинаю стареть. Читаю допоздна — плохо, но ничего не могу изменить: много работы.

Ира! Очень прошу, пришли хоть самую маленькую фотографию. И не грусти, знай, что у тебя есть человек, который всегда и во всем тебе поможет и никому не даст в обиду…»

«…Посылаю небольшую бандероль — сибирские дары. Хотел положить цветы, но, видимо, не дойдут, погибнут…»

«…Когда я получаю от тебя письма, перечитываю их по нескольку раз и в каждом нахожу что-то новое. Какое счастье, что ты есть, как хочется дать тебе тепла, счастья…»

«…А дни летят, и все меньше и меньше остается до нашей встречи. Как я ее жду! Завел себе «архив», в который собираю интересные статьи о спортсменах, выдающихся людях и прочем. Это необходимо для будущей работы. Когда приеду, разберемся в нем вместе…»

«…Я сейчас понял, что в любом возрасте можно интересно жить. Во мне сейчас столько сил и энергии! Понимаю, мне еще предстоят трудные испытания, но меня они не страшат — чем труднее, тем я тверже и настойчивее становлюсь Как я хочу, чтобы ты гордилась мной и была во мне уверена! Ты столько сделала и делаешь людям добра, столько трудишься. Я так хочу, чтобы ты почувствовала опору и мужскую руку друга, на которого всегда можно положиться…»

«…Мысленно представляю, как приеду в Москву. Доеду до станции метро «Пушкинская», выйду на улицу Горького, потом по Бронной подойду к твоему дому. Поднимусь по лестнице, остановлюсь у твоей двери, передохну, наберу побольше воздуха и позвоню. Этот путь я проделываю ежедневно…»

Из дневника:

«Я уже не одна. Видно, по складу своему я не умею быть одинокой. Есть постоянная потребность отдавать свое тепло, нежность, любовь. Я нашла себя в себе. Нашла силы для новых преодолений. Вернулась в строй. Вновь ощущаю свою нужность людям. Это ощущение нужности чуть отодвигает горе. Постоянно чувствую его присутствие…»

«Я устала быть сильной. Ведь и на долю сильных может выпасть непосильная ноша. Всей горемычной жизнью своей я заслужила покой. Мне так нужно опереться на мужское плечо друга. И вот судьба послала мне его».

«Родная моя Иринушка!

Какое же спасибо за пригласительный билет с твоей фотографией на твой творческий вечер! Я поставил этот билет на стол. Смотрю на тебя и пишу.

Итак, тринадцатого августа мне исполняется пятьдесят один год — старик! Полвека прожил и так мало сделал. Вот сейчас и приходится наверстывать. Поэтому стареть нельзя, впереди еще очень много работы, а годы летят неумолимо…

Пианино куплю, когда получу комнату. Играю я неважно, для себя, но для работы инструмент нужен. Когда ставлю танец, играю мелодию, и здесь возникают рисунки, движения. Танцы я ставлю только свои, никогда ни у кого не заимствовал.

Теперь о фигурном катании. Сам я не катаюсь. Мы всегда работаем в паре с тренером (поймал себя на том, что пишу в настоящем времени). Работа ответственная, я бы сказал — ювелирная. Приходят четырехлетние дети, и им нужно поставить корпус, накачать мышцы ног. И в то же время нужно привить плавность, музыкальность, ритмичность. Здесь требуется большая нагрузка, но нельзя допустить перегрузку. Особенно это касается девочек. Ко всему этому у детей нужно воспитывать характер и вырабатывать волю. Сам ты должен быть всегда в форме.