Лев Баусин - Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Профессор химии перестал играть в шахматы, как-то внутренне напрягся, затем воодушевился, и я понял, что мне предстоит выслушать лекцию о мумиях.

— В древности египтяне верили в то, что после смерти умерший переселяется в царство мертвых, где жизнь продолжается, но в другой форме. Важную часть подготовки к загробной жизни составляло мумифицирование. Вначале этой операции подвергались тела только фараонов и великих жрецов, потом ее начали делать и простому люду. Если у фараонов удаляли внутренние органы и заполняли тело благовониями и ароматическими смолами, то беднякам лишь заливали чрево соком.

После бальзамирования мумию помещали в гроб, а точнее, — в саркофаг — слово греческого происхождения, означающее «поедающий мясо».

На внутренней и внешней сторонах саркофага наносились иероглифы, магические знаки, изображения древнеегипетских богов. Наглядный интерес представляет захоронение Тутанхамона, открытое Картером.

Профессор химии увлекся. Казалось, что он забыл, что перед ним не местный студент, а иностранец, словесный запас которого по данной, явно не политической, теме ограничен. Услышав о Картере, я счел возможным прервать его и сообщить, что недавно в Москве появилась книга Картера с богатыми цветными иллюстрациями.

— Очень интересно. Мне бы хотелось взглянуть на нее, — попросил меня специалист по мумифицированию.

— Если она есть в посольстве, я обязательно покажу ее вам. А теперь давайте сыграем партию в шахматы. Я жажду победы и двойного виски.

Мое знакомство с профессором химии продолжалось длительное время.

Однажды в ходе светской болтовни на вольные темы профессор вдруг задал мне неожиданный вопрос:

— Какая мораль господствует в Советском Союзе? Официальная, религиозная или общественная?

— М-м-м! В принципе — коммунистическая.

— В чем ее суть?

— Человек человеку друг, брат и товарищ, в отличие от капиталистической, где человек человеку — волк.

Я не стал перечислять все пункты официального в то время «морального кодекса строителя коммунизма», а ответил лишь, что он направлен на благо трудящихся и государства. Затем добавил, что в кодексе есть элементы заповедей Иисуса Христа.

— Вы знаете корни христианского учения о добре и зле, о праведниках и грешниках?

— Простите, но у нас в Советском Союзе свобода совести, вероисповедания. Вы можете выбрать себе любую религию, а можете быть и атеистом. За свои религиозные убеждения никто не преследуется.

Говорить о том, что открыто верующих не принимали в КПСС, я не стал. Давая такой уклончивый ответ, я подумал, что мне удалось избежать признания в своем неведении о происхождении христианства, и тем более в своем атеизме.

— Вы читали «Книгу мертвых»?

Пришлось прямо сознаться, что не только не читал, но ничего и не слышал о ней, зато посетил «город мертвых».

— «Книга мертвых» — это своего рода библия древних египтян. Они считали, что после короткой земной жизни наступает другая, счастливая и бесконечная, если не совершать греховных деяний. Покойный, после смерти своего тела, предстает перед судом Осириса и должен убедить его в том, что он не делал худого людям, не плел интриг из тщеславия, не оставлял бедного без пищи, не заставлял страдать другого и еще много-много всякого рода «не». Таким образом, христианство много взяло из веры древних египтян, а ислам, в свою очередь, позаимствовал кое-что из библии. Как говорит Коран, «Мухаммед — только посланник, до которого были посланники».

Профессор-химик, почувствовав, что я профан в проблеме взаимосвязи и преемственности разных религий, предложил сыграть партию в шахматы — игру международную, с одинаковыми правилами для верующих и неверующих. Проверять его по учетам Центра я не стал — он не представлял оперативного интереса для советской разведки.

Свободных дней было мало, они пролетали быстро.

Продолжалась рутинная работа в посольстве, поиски источников актуальной информации, изучение прессы. Мое внимание привлек еженедельный журнал под названием «Все для всех». Материалы там действительно были подобраны с широким диапазоном: глобальная политика, средства для борьбы с тараканами, кулинарные рецепты, советы для бизнесменов и прочее. Но в этом журнале был один раздел, занимающий всего одну страницу, на который обращал внимание весь дипломатический корпус. А назывался он «Тайны». В нем можно было прочитать то, что не публиковало ни одно другое местное печатное издание: перемещения в правительстве, неофициальные визиты важных зарубежных деятелей, политические и экономические соглашения, активность разведок в других странах. Раздел «Тайны» вызывал жгучее любопытство и желание узнать все подробнее, в деталях. Но других источников, подтверждающих сообщения в журнале, которые могли бы «раскрыть скобки», пока не было.

— Надо нанести визит к редактору интригующего раздела — и после выхода в свет очередного номера я посетил редакцию. Обстановка там была демократической. Никто не спрашивал при входе: «Кто вы? К кому идете? Какова цель вашего визита, и согласован ли он с протокольным отделом МИД»? Редактор отдела «Тайны» занимал маленький отдельный кабинет, где тихо мурлыкал кондиционер.

— Ну, наконец-то появился первый русский дипломат, — дружелюбно заявил редактор после того как я официально представился ему.

— Я очень рад случаю побеседовать с человеком, заинтересовавшимся отделом «Тайны», который я веду уже несколько месяцев. А вы заметили, — добавил он, — что в этом разделе отсутствует, так сказать, советская линия?

— Заметил, — был вынужден согласиться русский дипломат.

— А знаете почему? Потому, что ваши материалы из АПН приходят поздно, написаны скучно. Из них не сделаешь чего-то «с перцем». Информация из ТАСС полна официоза. Согласитесь, что Рейтер и Ассошейтед Пресс дают более живую и интересную информацию. Но вы, пожалуйста, не обижайтесь на мою откровенность.

— Я не обижаюсь. В ваших словах есть доля правды, — ответил я, несколько пораженный прямотой оценки наших информационных агентств. Я решил также не «ходить вокруг да около», а поддержать дух откровенности, предложенный редактором раздела. Его прямой взгляд и улыбка располагали к этому.

— А вы любите Америку? — задал я вопрос местному журналисту, который произвел впечатление человека с большим опытом общения, умением сразу входить в контакт, настроенного, судя по первому впечатлению и искренним словам, на дальнейшее развитие знакомства.

— А за что ее любить? Она дает моей стране немного пшеничной муки, а потому выкручивает руки, указывая, с кем дружить, а с кем враждовать.

— Хорошо. У меня есть для вашего раздела один резкий антиамериканский материал. Опубликуете?