Лев Баусин - Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

— Помни мои слова! На твоей «отвальной» (прощальный ужин) присутствовать не смогу, скоро уезжаю в подмосковный санаторий. На юг врачи уже не пускают. Будь здоров, успехов в работе, возвращайся без инфаркта.

— Отдыхай, много не пей, лучше ухаживай за женщинами. Это более полезная терапия, чем глотание таблеток. Положительные эмоции удлиняют жизнь.

Мы расстались и, как оказалось, навсегда. Мой прорицатель вскоре умер от повторного инфаркта миокарда.

Нервная работа, жаркий климат, отягощенный сложными отношениями с разного вида руководителями, укорачивает срок жизни многих разведчиков.

…Мы проснулись от духоты и скрипучего карканья ворон. В гостинице кроме нас — трех советских дипломатов — других постояльцев не было. Маленькая, но важная по многим стратегическим параметрам страна только что освободилась от английского господства, приобрела независимость и стала налаживать отношения с внешним миром. Авангард из трех советских дипломатов был срочно направлен для выяснения общей ситуации в стране, для установления связей и для подбора здания для советского посольства.

После легкого, на английский манер, завтрака вышли в город. Вблизи гостиницы бродили козы, разыскивая пожухлую траву на газонах, окурки от сигарет и обрывки газет на асфальте. Прямая, построенная по европейскому образцу улица была пустынна. В стенах домов — пробоины от снарядов. Многие стекла в окнах выбиты. Автомашин почти не было, изредка проезжали повозки, влекомые верблюдами или ослами. Беспощадно жгло солнце.

Первый протокольный визит в МИД, который мы нашли с большим трудом. Встретили нас там по-восточному радушно. Ведь СССР — одна из первых социалистических стран, признавшая независимость молодой республики. Сразу же попросили дать интервью для местной радиостанции. Отказаться было нельзя. В своем интервью мы приветствовали победу революции, рождение нового государства, и выразили надежду на установление тесных дружественных отношений. Обычное протокольное мероприятие привлекло внимание и позволило установить первые контакты. Осваивать целину первым и трудно, и интересно.

…В один из вечеров, когда мы сидели в гостинице и играли в шахматы (пойти было некуда, кинотеатры еще не работали), к нам в номер вошли два бородатых человека. Они выразили пожелание побеседовать с нами «на свежем воздухе». Стало очевидно, что говорить в гостинице они не хотят.

— Это по твоей линии, — сказали мои партнеры по авангарду и заявили гостям, что выделяют меня для собеседования и что сами должны доиграть партию.

Вышли из гостиницы, сели в потрепанный джип. Далее долго ехали по незнакомой дороге, которая затем резко стала подниматься в гору. Страха перед незнакомцами не было, одно лишь любопытство.

Остановились на маленькой площадке, вырубленной в скале.

— Дальше машина не проедет, — сказал бородатый водитель, — дальше надо идти пешком.

Тропинка проходила по почти вертикальному склону каменистой, без растительности горы, внизу которой глухо ворчал морской прибой. Прилепившись к скале, как ласточкино гнездо, стоял теплый, одинокий дом, сложенный из крупных камней. Внутри дома, освещенного керосиновой лампой, сидела группа людей, одетых в явно не европейские костюмы. Они встали и вежливо поздоровались. Начались расспросы о здоровье, о первых впечатлениях в стране. Обычная прелюдия к ведению серьезного разговора. О здоровье, если оно их интересовало, могли бы поговорить и в гостинице, а не на конспиративной квартире, неизвестно кому принадлежавшей. На керосинке был сварен, а затем разлит по разнокалиберным чашкам кофе. Без кофе ни одна серьезная беседа не ведется. Начал разговор самый старший из присутствовавших, одетый в маскировочный костюм.

— Мы приветствуем здесь первого советского дипломата. Наше руководство решило проинформировать о недавнем и нынешнем… Имеющий уши, да услышит. Мы вели вооруженную борьбу против англичан с тем, чтобы выгнать их окончательно и бесповоротно. Англичане дали независимость, но они отсюда не ушли. Они оставили здесь своих сторонников, которым и передали бразды правления. Спокойствия и мира в стране еще долго не будет, а будет долгая борьба за власть между представителями разных партий и племен. Мы ничего сейчас у СССР просить не будем, просто хотим, чтобы вы знали реальность и не поддавались на всякого рода уловки, псевдореволюционные заявления, с чьей бы стороны они ни исходили. Таков был краткий смысл сказанного. Я «повесил свои уши на гвоздь внимания» и молчал. Выспрашивать подробности было нельзя, я совершенно не знал, с кем имею дело.» Пил кофе и изредка вставлял нейтральные фразы. В конце поблагодарил за изложенное, сказал, что беседа была чрезвычайно интересной.

Наступила глубокая ночь, на небе необычно ярко светились звезды. По освещаемой карманным фонарем тропинке все участники беседы проводили меня до площадки.

Хорошо, что пил только кофе, если бы хозяева угощали спиртным, то в темноте можно было легко загреметь вниз под крутой откос, прямо в пасть акулам. Больше в этом «ласточкином гнезде» ни разу не был.

Коллеги в гостинице немного нервничали, ожидая моего возвращения.

— Мы думали, что тебя взяли в заложники или пытают, выведывают государственные тайны.

— Я не носитель таких тайн, я лишь охотник за ними. Ну, кто сыграет со мной партию в шахматы?

— Пошел куда подальше. Мы уже наигрались, устали и хотим спать.

В последующем мы прочесывали город квартал за кварталом в поисках помещения для посольства и других советских учреждений, наносили протокольные визиты, по крупицам собирали информацию о положении в стране и о путях ее возможного развития. Мне предстояло еще выяснить, в какой степени англичане ушли, а в какой остались, какие соорудили «капканы», где спрятали свою агентуру. Так прошло жаркое и влажное лето. Рубашки пропитывались потом, и их приходилось менять каждый день.

В очень жаркий день (а таких дней половина года) английское посольство устраивало прием. В приглашении было сказано, что надо прибыть одетым в полную форму: костюм и галстук. Традиционная чопорность, сухой, официальный дипломатический протокол превратили пребывание в посольстве в пытку. Для того, чтобы помочь перегретому организму справиться с жарой и духотой, я взял бокал джина со льдом и вместо того, чтобы использовать по прямому назначению, прижал его к сердцу. Стало немного легче. Головокружение прекратилось.

Ко мне подошел первый секретарь посольства Англии. Естественно, я поздравил его с национальным праздником. Никак не отреагировав на мою формальную вежливость, он на хорошем русском языке сразу задал вопрос, в котором чувствовалась злость.