Леоиндов Леонидович - Я оглянулся посмотреть

— Хей!

Ревербератор тут же откликнулся:

— Хей-ей-ей!

Стало ясно, что в это надо срочно петь.

Впервые сыграв вместе, мы поняли — впереди большая работа. Практически ни у кого из нас не было опыта игры в группе. Реально мое музыкальное образование плюс несколько лет музыкальной школы у Фомы давали некоторый шанс, но мы ни минуты не сомневались, что у нас все получится. Скромностью мы не страдали, и энтузиазма было не занимать.

Мы приходили в институт к семи утра и до начала занятий учились играть. Дима Рубин — бас-гитара, Коля Фоменко — лидер-гитара, я — фортепиано и ритм-гитара, Саша Калинин — барабаны. Мы могли бы играть и дольше, прогуливая занятия по общеобразовательным предметам, но в соседних аудиториях не разделяли наше стремление.

У нас долго не получалось того, чего мы хотели. Свои неудачи мы списывали на счет несовершенства инструментов.

Как-то Коля увидел в комиссионке отличную болгарскую бас-гитару «Орфей» за сто рублей. Отличной она была не из-за своих акустических качеств, а только потому, что гитара «Урал», на которой играл Фома, вообще гордое имя «бас» носила явно по недоразумению. Было ясно, что с «Орфеем» успех нам гарантирован.

Сто рублей взять было абсолютно негде, и мы несколько дней ходили в магазин хотя бы издали полюбоваться на свою мечту.

Вдруг кто-то сказал, что можно заработать сотню одним махом — в яхт-клубе.

Мы с Рубиным, Фоменко и его приятелем, который вызвался бескорыстно нам помочь, поехали в яхт-клуб. Оказалось, надо срочно перекрасить ворованную яхту. Мы цинично согласились. В респираторах, вонючей половой краской, которая вдобавок страшно резала глаза, наша компания всю ночь закрашивала следы преступления. Наутро, еле живые, мы получили заветную сумму и тут же отвезли ее в магазин.

Гитара действительно оказалась замечательная по тогдашним нашим запросам, но звучание не намного улучшила.

Еще вдвоем с Димкой мы пытались записать свои первые опыты в студии звукозаписи института. Студию обслуживал Игорь Гудков, в народе Панкер, из-за отсутствия одного зуба его еще звали Монозуб. Панкер тайком записывал многих рок-музыкантов и был непререкаемым авторитетом в этой области.

Мы познакомились на первом курсе. Наш Пырпавос постоянно у него пропадал. А Регина Лялейките впоследствии вышла за него замуж. В общем, Панкер стал своим человеком и относился к нам с пониманием. Отрепетировав какую-то вещь, мы старались ее записать, не для публики — для дальнейшей работы.

Первым сломался Калинин. После несколько месяцев ежедневных репетиций Саша сказал, что слишком старый (ему было тогда двадцать четыре года) и не может каждый день вставать в пять утра.

Надо было искать нового ударника.

Мы целый день проводили в институте и мало знали, что происходит снаружи. До нас долетали лишь обрывки слухов о существовании ленинградского рока.

Говорили, что на улице Рубинштейна организовали рок-клуб, но по каким дням он работает — никто не знал. Кто-то кого-то обещал провести на рок-концерт, но когда и где он состоится, до последнего оставалось тайной.

Еще носились слухи, что рокеры уже много повидали в своей жизни, все они на учете в милиции, любят носить кожаные штаны и пить портвейн. Эта информация интереса не разжигала.

В общем, мы существовали сами по себе и не стремились менять положение дел. Но Сашин уход заставил действовать. Деваться нам было некуда. Тут мы вспомнили, что рокеры — совсем рядом.

В подвале Учебного театра, том самом, в котором мы с Воропаевым и Борисевичем пытались в свое время навести порядок, репетировала группа «Джунгли». Андрей Отряскин, Игорь Тихомиров и Сережа Назаренко по кличке Назарет работали в театре монтировщиками, и им разрешили использовать помещение для репетиций. Ребята были не совсем рокеры, они не носили кожаных штанов и играли арт-рок с элементами хард-рока, нечто среднее между Led Zepellin и Yes. Это были многочастные композиции, как симфонии, где имелись прелюдия, тема, разработка с пассажами и неожиданными синкопами.

При всей непохожести наших стилей мы понимали, что это замечательная группа, и по возможности заходили на их репетиции.

Сережа Назаренко откликнулся на нашу просьбу и пришел пару раз постучать на барабанах. Но ему было неинтересно играть в наши бирюльки. Назарет предложил пригласить его приятеля Лешу, который тоже с кем-то где-то играл.

— Одна загвоздка, — поделился сомнениями Сергей. — Мурашов живет в Автово, может не согласиться тащиться в центр рано утром.

Но у нас не было вариантов. Мы позвонили Леше.

Почему-то я начал со слов Джона Леннона, обращенных к Ринго Стару, которые вычитал в «Авторизованной биографии Beatles» Хантера Дэвиса:

— Волосы зачеши вперед, а баки можешь оставить.

И добавил от себя:

— Завтра к семи утра в Театральный.

Леша сразу все понял и на следующее утро со своими палочками в назначенное время был на месте. У Мурашова не было баков, но мы сразу поняли, что он нам подходит.

Первым делом Леша начал настраивать барабаны, чем поверг нас в крайнее изумление, мы даже не догадывались, что барабаны можно настраивать.

Все сошлось. Мурашова только что выгнали из Педагогического института имени Александра Герцена, где он пытался учиться на учителя географии. Он уже устроился грузчиком в порту, работа не требовала интеллектуальных усилий, и свободного времени было достаточно.

До нашей встречи Леша играл хард-рок, где жесткие правила: барабаны должны висеть напротив лица, а гитара должна болтаться на уровне коленей. Мы же, вслед за битлами, барабаны опускали на уровень колен, а гитару держали у сердца.

Постепенно Леша проникся нашей музыкой, а главное — у нас стало кое-что получаться.

Сначала мы назвали группу «Кристина», хотя женское имя вызывало вопросы в нашем мужском коллективе, но ничего более стоящего придумать мы не могли.

Это произошло на лекции по зарубежной литературе. Мы сидели с Димой, за соседней партой — Коля, — и в очередной раз выписывали на бумаге фразы из песен Beatles в надежде отыскать нужное слово. Детали память не сохранила. «Do you want to know a secret», — написал кто-то из нас, а кто-то обвел в кружок последнее слово. Это было то, что мы искали. Так появилось название нашей группы — «Секрет».

Теперь можно было записывать настоящий альбом.

Альбом мы назвали «Ты и я». Кроме заявленной, в него вошло еще одиннадцать песен: «Скоро навсегда», «Кеды», «Кристина», «Рита», «Сара-бара-бу», «Алиса», «Привет», «Старый ковбой», «Последний трамвай», «Белая птица», «Уист-уи».

Получилось то, что получилось — звук не лучшего качества, неуверенно сыграно и фальшиво спето, но зато с душой. Мы были поражены, когда узнали, что запись в магнитном варианте ходит среди меломанов.