Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Они не метались и не комплексовали, принимали данное судьбой, добросовестно шагая по определенному ею пути. Вера легко осваивала лесное хозяйство. Жилось по-прежнему голодно, со стипендии надо было помогать маме. Общежития не попросила (вот она, гордость-то), спасибо профсоюзный комитет позаботился.

После института в Высокиничах работала лесничим, потом старшим лесничим. Под руководством Веры было человек 50. С деньгами стало полегче, работалось с интересом, да и молодость брала свое. И вдруг снова больно укололо прошлое — при вступлении в партию. Принимали в кандидаты — вопросов не возникло, хотя она во всех анкетах всегда честно писала: «интернированная». И вдруг при приеме в члены КПСС на парткомиссии кто-то с сомнением протянул: «Между прочим, в плену была...» Его резко осадили: «Да ты посмотри, сколько ей лет тогда было!» Справедливость восторжествовала, но по сердцу резануло.

В начале 60-х Вера Михайловна вышла замуж за обнинца. Озеленяла территорию ИЭМа, потом ЦКБ. В то время между институтами целое соревнование по благоустройству развернулось. Вера Михайловна считает, что они даже знаменитую Кудрявцеву «переплюнули». Работа спорилась. В 75-м перешла в Обнинское управление строительства специалистом по озеленению и благоустройству. Наверное, этот тот случай, когда о человеке лучше всяких слов говорит само дело его рук и ума. Реконструкция парка, улиц Лейпунского, Жюлио-Кюри, микрорайонов 39, 40а, 38, почти полностью 51-го, благоустройство у шести школ. Разбивка газонов, посадки, укладка асфальта велись под ее руководством. А поскольку работой этой занимались военные строители, научилась командовать солдатами. По-своему, мягко, ненавязчиво, но строго. Работала по полторы смены. Был, безусловно, и материальный интерес, хотелось, чтобы дочь и сын ни в чем не нуждались, слишком хорошо знала цену неутоленным детским желаниям.

И снова война догнала свою жертву. На пенсию пришлось уйти в 53 года. Инвалид 2-й группы. «Застойные» годы оказались самыми счастливыми для нее. Детства, по сути, не было, старость подкошена: известно, как нынче живется на пенсию, если даже она и немного больше, чем у других. Однако, воспитанная в лишениях, Вера Михайловна не раскисла, не жалуется на судьбу. В 1988 г. усилиями энтузиастов в стране был создан Союз бывших малолетних узников фашистских концлагерей. В 1992 г. появился указ Президента России о предоставлении им льгот наравне с участниками войны. Да только мало что получается на деле, у государства не хватает средств ни на строительство жилья, ни на путевки, ни на лекарства бесплатные. И все-таки разорван порочный круг несправедливого замалчивания подвига людей, на хрупкие плечи которых война взвалила беспримерно тяжкий груз унижений и физических страданий, сделав их своими бессильными, безответными заложниками.

Сегодня Вера Михайловна Николашина — заместитель председателя областного совета союза, член городского. У нас в Обнинске зарегистрировались пока 140 бывших малолетних узников Бухенвальда, Дахау, Майданека, других концлагерей (сколько же их было!).

11 апреля, в Международный день освобождения узников фашистских концлагерей, городской совет союза организовал торжественный вечер, на котором им вручали ветеранские медали, выпущенные к 50-летию Победы. Были представители горадминистрации, председатель городского Совета ветеранов, другие гости. Одна из них в конце с горечью заметила: «Какие-то вы все «забитые», слишком уж застенчивые». А они действительно принимали медали со слезами, поверив, что перестали быть людьми второго сорта.

Родина, о которой дети мечтали за колючей проволокой, в имениях «сверхчеловеков», на подземных заводах, много лет вела себя с ними как ворчливая мачеха: из дому не гонит, и пирожка не дает. Настало время отдать этим людям сполна хотя бы долг уважения. Они должны жить как можно дольше, потому как остаются на смену фронтовикам живыми свидетелями бесчеловечности второй мировой войны и противозаконности всех других войн, настоящих и будущих. Никакие цели не могут оправдать истязание детей.

Я обязательно найду дочери книги о «фабриках смерти». Она должна знать о войне все, не надо оберегать наших детей от ТАКОГО знания. Да, оно больно ранит, но такие раны во благо. Если в юном сердце останется эта боль, будут жить память и надежда на то, что майданеки и бунслау не повторятся.

Часовитина Е.

(Статья «Детство, опаленное войной» из газеты «Обнинский строитель» от 9 мая 1995 года).

Никуленко Александра

г. Киров Калужской области

Война пришла на Белорусскую землю настолько быстро, что люди даже не успели сообразить, что происходит. В панике началась срочная эвакуация. Наша семья не успела уехать сразу, а когда нам дали подводы, запряженные лошадьми, было уже поздно, немцы окружили Кричев.

Доехав до Рудни, мы поняли, что дальше путь закрыт. Домой возвращались уже пешком. К тому времени фашисты обосновались в городе и хозяйничали вовсю. На главных площадях были установлены виселицы. Вешали всех, кто хоть чем-то не приглянулся «новым хозяевам»: партизан, коммунистов, членов их семей, тех, кто осмелился высказать свое мнение. На территории Кричева было три лагеря, где содержались пленные. Один из них — лагерь смертников. Я находилась в лагере смертников четыре месяца. Мне было тогда 16 лет. Дважды меня вносили в список для угона в Германию. Оба раза знакомый полицай передавал матери это сообщение. Я сразу убегала из дома. Сначала пряталась у знакомых, но позже все стали бояться пускать меня в дом, поскольку за это могли казнить.

Моя мама работала на спиртовом заводе, в цехах стояли огромные чаны, и в одном из них она меня спрятала. Мне было холодно, я промерзла и мне стало страшно. Задремав немного, я проснулась от того, что по мне ползали пиявки. Выскочив из чана, я помчалась куда глаза глядят. Больше я скрываться не могла. Вышло постановление, по которому за неявку в комендатуру одного из членов семьи всю семью приговаривали к смертной казни. Меня поймали, долго допрашивали, пытались что-то узнать о партизанах. Потом отправили в лагерь смертников.

Ежедневно там умирали не менее десяти человек. Люди предпочитали смерть, ибо условия содержания были невыносимые. Многие пытались бежать, но почти всегда их настигала вражеская пуля. И все же я решилась испытать судьбу. В апреле месяце фашисты отмечали какой-то свой праздник. В тот день немцы были все пьяные и охранники тоже. Я взялась вынести парашу. Когда я оказалась на улице, то бросилась бежать. Не помня себя, я мчалась по улице. Навстречу попался старичок с пустыми ведрами, я ему объяснила, что бегу из лагеря смертников. Откуда только у старика взялись силы. Он бросил ведра и вместе со мной побежал к дому. В тот день он спас мне жизнь.