Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

В лагерях Эстонии томилось 57 тысяч человек, осталось в живых 6,5 тысяч. Это данные из газеты «Судьба».

Рядом был лагерь Клоого. Мама рассказывала что там сжигали людей, в основном евреев. Кладка дров — кладка людей. Дрова они несли на себе, а русских выгоняли из бараков глядеть на это страшное преступление фашизма.

Затем нас вывезли в лагерь Кохило. Там старших гоняли на работу. Мать работала на хуторе у хозяйки, отец на другом хуторе, брат Иван пас коров. Помню такой случай. С нами жила одна бабушка с внуком Ваней. Среди беженцев ее звали кулачихой. Однажды внук Ваня сорвал в огороде хозяйки огурец. Заметил это хозяйский сын Эрик. Он спустил овчарку на него и хотел ударить финским ножом. Бабушка увидела, схватилась голой рукой за лезвие ножа и вырвала нож у Эрика. Появилась хозяйка и остановила драку.

Сестра Полина продолжала болеть. Водянки не проходили. Тело приобрело красный цвет. Как мясо. Немец дал мазь. Мама смазывала ее тело, а над глазами мама прорезала водянки куриным пером.

При подходе советских войск нас из лагеря Кохило выгнали к морю и хотели отправить в Германию. Погрузили на баржи людей. Барж было пять. Мы на эти баржи не попали. Когда баржи отошли от берега, их потопила авиация. Больше баржи не пришли, и нас отправили в лагерь. Это было 14 сентября 1944 г. В декабре 1944 г. нас освободила Красная Армия.

Когда выпустили людей из лагеря, они на берегу доставали рыбу, селедку, упакованную в емкости. Брат Иван принес бачок с рыбой килограммов на 20. В это время сильно увеличилась смертность среди узников, и наши вынуждены были загнать всех вновь в лагерь и кормить по норме. В январе 1945 г. нас вывезли во Владимирскую область, Вязниковский район, п/о Лосеве. Отец и мать работали на фабрике им. К. Маркса. Мать — чесальщицей, отец — шорником. Жили в бараках без отопления. Таким, как мы, варить пищу негде было. Варить на улице на кострах запрещал замдиректора фабрики. Он ходил со своей командой, и сапогами они сбивали котелки, в которых варилась пища. Обзывал людей «немецкими холуями, подстилками» и т.д. Там были беженцы из Брянска, Ленинграда и других городов. Написали письмо в Верховный совет СССР. Приезжал М. И. Калинин и лично разбирался. Он расспрашивал беженцев о порядках на фабрике и сказал: «Война не бывает без плена, а что мирные люди попали в плен, это не они виноваты, а мы, что не могли их защитить». Дал указание срочно разобраться и выдать документы для выезда на Родину. В 12 часов уехал М. И. Калинин, а в 14 часов арестовали директора и увезли за его подлость. Наверное, сейчас его дети и внуки говорят, что отец и дед пострадал от И. В. Сталина.

После этого в бараках сделали печи. Стало тепло и было где варить пищу. В мае 1945 г. мы вернулись в родную деревню. Деревня была полностью сожжена до тла. Кто раньше вернулся из леса или ближних лагерей, построили себе домики. Мы поселились в чужой землянке. Родственники мамы помогли построить деревянный домик. Ее брат Матвей Федяев, муж сестры Андрей Никишин и два племянника, Степан и Тихон, из деревни Скурынск сделали все, чтобы мы вселились в дом.

Путь к Победе для нашего народа был тяжел. Он стоил миллионы жизней. И сегодня все честные люди мира, оглядываясь на прошлые страшные дни второй мировой войны, обязаны с глубоким уважением вспоминать тех, кто боролся с нацизмом и отдал свою жизнь за освобождение от фашистского рабства своей Родины, за судьбу всего человечества.

Боже! Дай ума нашим политикам восстановить могущество нашей Родины!

Тихонов Владимир Ильич

1935 г.р., ур. с. Хотяково Ефремовского р-на Тульской обл. Председатель Союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей Малоярославецкого района. Проживает в г. Малоярославце Калужской области

Где-то в конце октября 1941 г, 27 или 28 числа, на повороте Симферопольского шоссе в сторону Воронежа нас подобрала немецкая автомашина. Мы, это наша мама Ольга Васильевна Тихонова 1903 года рождения, я, Владимир Ильич Тихонов 1935 года рождения, и сестренка Валентина Ильинична Тихонова, в то время грудной ребенок, 1941 года рождения.

Мы возвращались из-под города Щекино Тульской области к своему постоянному месту жительства в Ефремовский район той же области, село Хотяково Мечнянского сельсовета, возле Щекино. Мы находились временно у нашего дедушки. Он довез нас на подводе до поворота и там мы все вместе ждать попутную машину, чтобы доехать до Ефремовского района. Со стороны Орла подъехала крытая автомашина и остановилась. Сидевшие в ней немцы жестами показали, что они едут аккурат в сторону Ефремова и разрешили нам ехать с ними. Дедушка посадил нас в ту машину, а сам поехал обратно на подводе. Но немецкая автомашина пошла не в сторону Ефремова, в сторону Орла. Никакие наши просьбы и объяснения немцы принимать не стали.

Так привезли нас в город Мценск, где на ночь загнали в какой-то сарай, а утром посадили на другую автомашину и повезли дальше. Привезли нас в Белоруссию, в город Гомель. Прибыли мы в Гомель 28 или 29 октября, поздно вечером. Поместили нас в какие-то бараки, наподобие деревянных складских помещений. Помню, рядом стояли какие-то сельскохозяйственные машины, как я теперь понимаю, молотилки, веялки, косилки. Вместе с другими в этом месте мы пробыли под немецкой охраной числа до 20 ноября 1942 года. До сих пор не могу взять в толк, для чего немцы нас, большую группу женщин, детей, пожилых мужчин держали там под охраной. В смысле пропитания все это время нас предоставили самим себе. Иной раз откуда-то появлялся мерзлый буряк кормовой свеклы — и вся наша пища. Люди болели, дети начали умирать. Наверное, такая же участь ждала и нас с сестренкой. Но вышло иначе.

В одну из ночей в последних числах ноября двери нашего барака вдруг открылись и кто-то громко приказал, чтобы все мы выходили. Сначала мы испугались, но потом обрадовались. Говорили с нами на родном русском языке и требовали, чтобы мы быстрее покинули барак и следовали за этими людьми. Это были белорусские партизаны, которые пришли нас освободить. За эту ночь мы отошли от Гомеля километров на 15-20, все по лесу. Помню, во время короткой остановки партизаны нас покормили сухим пайком, хлебом, угостили чаем, дали сумочку картошки, другой пищи. И мы тут же пошли дальше. Правда, мы с мамой ехали в основном на повозке. Лишь когда на пути попалась топь, нас высаживали и бережно передавали из рук в руки, пока не кончились заболоченные места.

Той же ночью нас передали в какой-то другой партизанский отряд, который мама наша, вспоминая о тех событиях, называла бригадой. В том отряде мы пробыли около двух дней. А потом ночью нас передали какой-то другой партизанской бригаде. И так нас потом партизаны вели по лесам и передавали из рук в руки довольно долгое время. Впрочем, некоторые, кто покрепче физически и без детей, ушли сами и стали добираться самостоятельно. А нас партизаны вывели в место, которое как сейчас помню и как рассказывала мама, они называли неоккупированной зоной. Дальше нам нарисовали план, как добраться до родных своих мест, дали с собой кое-какие продукты, и мы стали добираться самостоятельно.