Ольга Ярикова - Юрий Поляков. Последний советский писатель

Зато дома, когда собрались друзья, я выложил на стол «Окаянные дни»… Если бы я сегодня выложил платиновые часы «Ролекс», никто не был бы так потрясен и так бы мне не завидовал! Такова была в ту пору сила книги…»

Но вернемся к спорту. Едва Юре исполнилось четырнадцать (раньше было нельзя), он записался в секцию бокса. Мужчина должен уметь постоять и за себя, и за любимую девочку! В Балакиревском переулке в этом отношении было спокойно: здесь круглосуточно работали предприятия, в несколько смен. Курсировали народные дружинники с красными повязками — те же рабочие заводов и комсомольцы, получавшие за выполнение этой повинности дополнительные дни к отпуску. Но главное — взрослые постоянно шли с работы или на работу, а взрослых мужиков шпана побаивалась: среди рабочих было немало фронтовиков, которые круто могли разобраться с любым сборищем хулиганов. А вот на Рубцовской набережной, где жила баба Аня, в Чешихе, резали постоянно. В темное время суток там по-настоящему страшно было ходить.

Обычно местная шпана, сбиваясь в стаи, воевала в основном между собой и не трогала посторонних. Случалось и по-другому, но уже в порядке исключения. Юра усвоил правило: если ты не принадлежишь к компании, с которой шпана враждует, к тебе не пристанут. Но однажды ему все-таки здорово досталось. Потом оказалось, что от обычных ребят, не имевших отношения к местной шпане: компании просто захотелось почесать кулаки. Так что бойцовские навыки лишними не были.

К тому же тогдашние известные боксеры, например олимпийский чемпион Валерий Попенченко, были национальными героями и образцами для подражания. Есть к чему стремиться! Секция по боксу общества «Спартак» располагалась в старообрядческом храме на улице Фридриха Энгельса, рядом со Спартаковской площадью. Юра тогда учился в восьмом классе. Сначала, конечно, общая физическая подготовка, обучение тому, как двигаться по рингу, защищаться, уклоняться, наносить удары… И вот после нескольких месяцев тренировок будущего Попенченко поставили в спарринг с парнем, который ходил в секцию уже года полтора. Впервые оказавшись на ринге, Юра почувствовал себя настоящим боксером, ведь у него была даже своя капа, не профессиональная, разумеется, а сделанная какими-то умельцами, за 1 рубль 36 копеек. Перчатки тоже выдали — старые, сильно поношенные, со сбившимся войлоком. Но противник тут же провел прямой удар, какой в младшей группе еще не проходили — и защиты от него не знали. Удар пришелся в лоб и был такой сильный, что у Юры перед глазами все вспыхнуло и он почувствовал тошноту. Бой закончился за явным преимуществом. Голова болела с неделю, в течение которой Юра на занятиях не появлялся. А когда пришел, тренер спросил: «Почему тебя не было? Болел?» Юра объяснил, что после спарринга, во время которого он пропустил удар, у него болела голова. «После одного удара? Целую неделю? — удивился тренер. Юра кивнул. — Знаешь что, мальчик: это не твой вид спорта. Занимайся чем-нибудь другим. Вот тебе рубль тридцать шесть, давай назад капу, и чтобы я тебя здесь больше не видел!» Так завершилась его боксерская карьера. А спустя лет тридцать писатель Юрий Поляков проводил мастер-класс в литературном объединении МВТУ им. Н. Э. Баумана. По окончании ему показали печальное место — те лестничные перила, с которых упал в пролет и разбился насмерть великий Попенченко — его случайно толкнул выбежавший из аудитории студент. Такова официальная версия…

После бокса Юра не оставлял надежды овладеть искусством рукопашного боя и вместе с тем же Петей Кузнецовым походил еще и в подпольную секцию карате. Руководил ею обладатель черного пояса. «Гением карате» Юра, конечно, не стал, но кое-какие навыки ему пригодились. А подпольная секция карате со знанием дела описана им в романе «Гипсовый трубач» в главе «Первый брак Натальи Павловны».

Впрочем, какие бы далекоидущие планы ни ставил перед собой юный человек, жизнь всегда может вмешаться самым неожиданным образом. Жить в мальчишеском сообществе и быть свободным от него невозможно. Кто откажется от запретного портвейна или сигареты, предложенной заядлым четырнадцатилетним курильщиком из местных верховодов? Выходя из школы, Юра попадал в мир, где царили совсем не те правила и порядки, что на комсомольском собрании. Будучи питомцем заводского общежития, он эти законы знал и с ними считался. А с одним из школьных хулиганов «в законе» Сашей Сталенковым, с которым старались не конфликтовать даже учителя, Юру связывали приятельские отношения. Это он выведен писателем в повести «Работа над ошибками» в образе хулигана Кирибеева, которого боялась вся школа. В своем классе Саша никого не трогал: одноклассники, в том числе Юра, давали списывать домашние задания и подсказывали, когда вызывали к доске, на что преподаватели закрывали глаза, мечтая выпустить хулигана из восьмого класса и забыть, как кошмарный сон. И вот однажды, в благодарность за списанную контрольную, Саша пригласил Юру прогуляться по вечернему Балакиревскому переулку. Когда стало ясно, что прогулка имеет целью битье окон в любимой школе, было поздно. На звон стекла выбежал сторож, кто-то еще… Попался, естественно, Юра. Перепуганного злоумышленника привели к директору домой. Директора и завучи в те годы часто жили в небольших служебных квартирах при школе. В Юриной школе в такой квартире жил бывший директор, недавно вышедший на пенсию и еще не переехавший из служебного помещения.

— Ну и зачем ты это сделал, паршивец? Тебе что, двойку поставили?

— Да нет у меня двоек!

— А какие у тебя оценки?

— Четверки-пятерки.

— А кто твой классный руководитель?

— Осокина.

— Ирина Анатольевна? А как твоя фамилия?

— Поляков.

— Не может быть! Она мне про тебя все уши прожужжала. Отличник. Активист. Окна зачем бил, активист?

— Не знаю…

— Кто тебя подбил? Был с тобой еще кто-то?

— Не помню.

— Ты скажи еще: темно было…

Бывший директор растерялся. Он понимал: если позвонить в милицию, в детской комнате у подростка, конечно, вызнают, кто с ним был и кто организовал налет. Но на репутации мальчика будет поставлен крест. В начале жизни с пути могут сбить и не такие серьезные проступки. Битье стекол в школе закончится постановкой на учет в детской комнате. К тому же к любимчикам, обманувшим надежды, учителя всегда особенно строги: можно из пионеров вылететь, а про комсомол надолго забыть. В общем, жизнь парню испортят раз и навсегда. И директор сказал:

— Иди…

— Спасибо… — растерялся Юра.

— Осокиной скажи спасибо! Она же, если такое про своего любимца узнает, не переживет. Но запомни: такое сходит с рук один раз. Это, парень, не твоя компания. Им как с гуся вода: одним приводом больше… Аты себе жизнь сломаешь. Никому про это не рассказывай. Даже Ирине Анатольевне. Понял?