Игорь Мартьянов - Слово солдата

В Зоммерфельде не задерживались. На другой день достигли реки Нейсе и вошли в город Форст. Разведывательный дозор захватил исправный мост через реку и организовал его охрану. В городе совершенно спокойно. Магазины закрыты, словно на перерыв: аккуратно оформлены витрины, разложены на полках товары. Около некоторых домов стоят конные экипажи.

Мы знали, что к этому времени некоторые части нашей армии уже находились на плацдарме за рекой, другие, те, что в районе Форста, готовились к форсированию Нейсе. И, привыкшие идти только вперед, успевшие обслужить машины и отдохнуть, мы никак не могли понять причину нашей задержки в Форсте. Танкисты с нетерпением ждали команду следовать дальше, но ее все не было…

Неожиданно среди нас появился корреспондент «Красной звезды». Гость оказался дотошным человеком и не из робкого десятка: собирался поехать на западный берег Нейсе. А пока беседовал с нами о боевых делах, о настроении людей, делился новостями, с интересом рассматривал прошедшие огонь и свинцовые вьюги боевые машины, фотографировал явно смущавшихся танкистов, что-то записывал. На прощанье мы от души пожелали ему счастливого пути.

Наконец-то стала известна причина нашей задержки. Оказывается, противник после прохода нашего корпуса через Зоммерфельд снова занял этот город, большую часть Бенау, перерезал дороги.

По приказанию командарма командир полка решил провести танковую разведку, уточнить силы противника в Зоммерфельде, а если позволят обстоятельства, то дерзким налетом выбить его из города. В состав группы попал и мой танк. В разведку вышли во второй половине дня. На западной окраине города сразу же напоролись на плотный вражеский огонь. Зоммерфельд буквально кишел фаустниками. Улицы были перекрыты тяжелыми баррикадами.

Командир полка бросил на город основные силы. Бой с засевшими в нем гитлеровцами не прекращался несколько часов, то затихая на время, то разгораясь с новой силой.

Словно зловещие птицы, летали над нами листовки, призывавшие немецких солдат и фольксштурмовиков не поддаваться панике и истреблять прорвавшиеся советские танки, которые якобы остались без пехоты, без автотранспорта и отрезаны от своих тылов. Действительно, весь этот день вражеские самолеты плотно висели над нами и вывели из строя значительное количество сопровождавших нас автомобилей и немало автоматчиков. Но мы не падали духом.

Удивительным свойством обладает человеческая память: отдельные события более чем сорокалетней давности помнятся до мельчайших подробностей, значительно лучше, чем те, которые произошли сравнительно недавно. Сказываются, безусловно, возрастные изменения, но несомненно и то, что в экстремальных ситуациях события навсегда врезаются в память.

Помню граничившее с бравадой и связанное с определенным риском поведение нашего командира роты Ивана Котельникова. В тот день, когда немецкие самолеты висели над нашими головами, он буквально изводил фашистского летчика, по-видимому молодого, решившего во что бы то ни стало уничтожить советского офицера. Раз за разом стервятник пикировал на танк Котельникова. Однако каким-то необъяснимым чутьем Иван Васильевич улавливал момент открытия огня летчиком пикировавшего самолета и успевал вовремя скрыться в башне, а когда самолет выходил из пике, ротный вскакивал на своем сиденье и пальцами показывал гитлеровцу «нос». В конце концов Котельников доконал врага: выведенный из себя, тот до того увлекся охотой за дразнившим его советским офицером, что в один из заходов не успел вывести машину из пике и врезался в землю. И мы долго видели факел горевшего немецкого самолета.

Наши попытки выбить противника из Зоммерфельда с запада к успеху так и не привели. Стали обходить город с юга. Уже в сумерках втянулись в лес. Медленно продвигаемся по проселку через заболоченный участок. Стало совсем темно. Лишь вспышки выстрелов и редкие осветительные ракеты выхватывали из темноты напряженные лица смертельно уставших людей. Ехали всю ночь. Без конца застревали машины, рвались изношенные гусеницы и буксирные троса. Иногда прибегали к самовытаскиванию, хотя на болотистой местности да еще ночью очень нелегко это было делать. К тому же приходилось переливать горючее из одних танков в другие, переносить боеприпасы и быть в постоянной готовности к встрече с врагом. Особенно досталось нашим трудягам механикам-водителям и зампотехам рот…

Но, как бы там ни было, к утру лес и болото остались позади. Однако рассвет не принес нам ничего хорошего. Мы попали под сильный артиллерийский и минометный обстрел. Сопротивление противника, стремившегося задержать наше продвижение и успевшего подтянуть к Бенау резервы, все более нарастало.

Бенау — большое село, вытянувшееся с запада на восток. Одной своей окраиной оно выходит к реке. В центре села, у пересечения железной и шоссейной дорог, находятся железнодорожная станция и церковь.

Вечером во взаимодействии с 49-й гвардейской механизированной бригадой и 416-м стрелковым полком мы достигли западной окраины этого населенного пункта. Командный пункт командир бригады развернул в подвале большого крайнего дома; там же расположились и командиры обоих полков. Часть подразделений механизированной бригады заняла позиции за околицей, фронтом на запад.

Уже в наступивших сумерках по центральной улице села в сопровождении полковых автоматчиков осторожно двинулись наши танки. Мне приказано следовать впереди. Все члены экипажей с напряжением всматриваются в темноту: одни через прицелы и приборы наблюдения, другие — через полуоткрытые люки. Слышны отдельные выстрелы.

Справа, из-за пристанционных складских зданий, показались цепи вражеской пехоты. Одновременно с пулеметами наших танков и автоматами сопровождавших нас пехотинцев дробно зачастила и крупнокалиберная счетверенная зенитная установка. Немецкие солдаты залегли.

Около нас рвутся снаряды и мины, от многочисленных огненных трасс стало светло. Отчетливо видны дымовые шлейфы, оставляемые фаустпатронами. Но кумулятивные гранаты не достигают танков. Вот мелькнула вспышка в полуоткрытых дверях одного из складов. Кто-то из находившихся в придорожном кювете офицеров-пехотинцев ракетой указал цель. Но мы и без того знали, что делать: сразу же последовали два пушечных выстрела. В щепки разбиты массивные двери склада, посыпалась черепица кровли.

И тут же — сильный удар по левому борту нашего танка. Машина развернулась на ходу: очевидно, разбита гусеница. Не дожидаясь команды, Алексей Ещенко включил заднюю передачу, выровнял машину и заглушил двигатель. Даже проверить, что за повреждение получил танк, не представлялось возможным. Потом мы выяснили, что огнем из штурмового орудия, находившегося метрах в пятистах на высоком противоположном берегу протекающего вдоль села ручья, было сбито направляющее колесо. Расчет другого орудия, выползшего из-за укрытия, решил, видимо, добить нас. Отвечаем огнем на огонь, нам помогают находящиеся сзади наши товарищи. Сильные удары вражеских снарядов по лобовой части корпуса танка следуют один за другим. Попаданий оказалось семь, но ни одно из них не было сквозным, хотя в каждую из оставленных снарядами продолговатых выбоин, как мы увидели потом, свободно поместилась бы пилотка. Не подвела нас уральская броня!