Игорь Мартьянов - Слово солдата

Давно не встречались мы с проживающим в городе Орджоникидзе Днепропетровской области Борисом Николаевичем Кулеминым. Знаю: жалуется он на свое здоровье…

Ветераны полка и земляки наших однополчан помнят своих героев и отдают должное их подвигу. В Перми, у входа в среднюю школу № 71, высится бюст молодого танкиста Ивана Лядова. Его именем названы пионерская дружина школы и улица, на которой находится отчий дом Героя.

Именем лейтенанта Андреева названа одна из улиц города Орска. На могиле Анатолия Михайловича к 40-летию Победы установлен памятник. О подвиге его экипажа не раз писалось в нашей печати.

Помнят андреевцев и в Польской Народной Республике.

Продолжу, однако, рассказ о боевых делах моих однополчан.

К утру 24 января полк в составе трех рот вышел к Одеру, где занял оборону северо-восточнее города Гернштадта с целью прикрытия участка форсирования реки главными силами корпуса. В броске к Одеру особенно отличился старший лейтенант Борис Захаров, рота которого следовала в головной походной заставе.

Вот выписка из наградного материала, составленного командиром полка:

«…Умело командовал взводом в боях 13—24.01.45 г. В трудных условиях стремительного преследования противника не терял управления вверенным ему подразделением. Его экипаж уничтожил два танка, орудие, бронетранспортер, 9 пулеметов и до 45 гитлеровцев.

Будучи раненным, не оставил поля боя. Успешно заменил вышедшего из строя командира роты, проявил распорядительность, настойчивость в выполнении поставленной задачи, умение правильно и своевременно принимать решения…»

Я хорошо знал Бориса Захарова: на Украине и в Латвии он был командиром нашего взвода. Грамотный в тактическом отношении, исполнительный и не любивший действовать на авось, он пользовался в полку заслуженным авторитетом.

Наша сводная колонна, возглавляемая капитаном Василием Быковым, пришла к Одеру несколько позже, к 27 января. В ходе марша нам пришлось еще не раз встречаться с отходившим противником, но благодаря энергичным и толковым действиям Быкова по управлению колонной, то и дело вступавшей в жаркие схватки с врагом, в указанный район мы прибыли вовремя.

Буквально сразу же после нашего прибытия в полк осколком снаряда был тяжело ранен Александр Швырченков. Расставаясь, мы с ним очень хотели вновь встретиться в родном полку. Хотели, но надежды, по сути, не было… Невольно вспомнил я в тот момент слова бывшего нашего наставника, начальника Ульяновского танкового училища генерала В. Н. Кашубы. В самое тяжелое для Родины время он горячо верил в грядущую победу над врагом и призывал нас потрясти стены Берлина. И мы потрясли их, только вот Александру Арсентьевичу Швырченкову дойти до Берлина, к сожалению, не удалось…

В эти дни противник ударом подошедших с севера войск пытался отрезать находившиеся на плацдарме за Одером части 6-го гвардейского механизированного корпуса. В отражении этого удара принял участие и наш полк.

Особенно ожесточенный бой разгорелся около прибрежной деревни Любхен. Вела его наша 4-я рота, которую возглавил бывший зампотех старший техник-лейтенант Иван Котельников. Задачу мы получили непосредственно от командира корпуса полковника В. Ф. Орлова. От него же узнали, что за Одером ведут бой в полуокружении поддерживаемые танками две механизированные бригады и артиллерийский полк. Чтобы избежать удара с тыла, артиллеристы взорвали мост через Одер.

Под огнем противника мы ворвались в деревню Любхен. Отчетливо помню, как из небольшой рощи, находившейся на пути нашего движения, фашисты открыли ураганный пулеметный огонь по моему танку, следовавшему последним: других, более мощных огневых средств у них в этом месте, видимо, не было. А может, не успели развернуть. Пулеметный огонь не мог, разумеется, причинить нам никакого вреда. Мы спешили и потому ответили на бестолковую стрельбу вражеских солдат пулеметным огнем с ходу.

В соответствии с поставленной задачей и предварительным распоряжением командира роты танкисты расположили свои машины возле небольшого кирпичного завода и трех крайних домов, находившихся по обеим сторонам деревенской улицы. Сразу же и бой начался, и продолжался с небольшими перерывами около суток. Еще довоенный кадровый танкист, командир орудия из экипажа Ивана Смирнова старшина Александр Козлов первым уничтожил два вражеских танка. Не отстали потом от него и некоторые другие экипажи.

А боеприпасы уже на исходе… На запрос командира роты из штаба полка сообщили, что доставит их нам ефрейтор Павел Тункин. Знал я его. Боец как боец. Уралец, земляк нашего ротного. Невысокий и внешне неприметный. Удастся ли ему проскочить по обстреливаемой врагом дороге?

С надеждой и сомнением смотрим на шоссе, идущее по берегу реки. Наконец — ура! — показался мчавшийся на полном ходу автомобиль нашего «неприметного» уральца. Вот уже Иван Котельников обнимает своего земляка. Быстро загружаем снарядами танки, снаряжаем пулеметные диски, укрываем в подъездах домов оставшиеся боеприпасы.

На рассвете по сигналу командира 49-й гвардейской механизированной бригады вместе с подошедшими мотострелками пошли в атаку, с большим трудом пробились к реке и организовали засаду фронтом на север, в которой до ликвидации опасности флангового удара врага находились еще более суток.

За последние три дня, избежав потерь, наша рота уничтожила пять вражеских танков и шесть бронетранспортеров.

Наконец получили приказ возвращаться в полк. Только теперь нам предоставилась возможность близко увидеть Одер — последнюю большую водную преграду на пути в глубь Германии. Река была скована ледовым панцирем. На участках с разрушенным льдом, несмотря на большую шугу, сновали переправочные средства. Вода казалась черной. А неподалеку уже кипела работа по восстановлению взорванного моста.

Так закончилось наше участие в одной из крупнейших наступательных операций Великой Отечественной войны. По официальным данным, зафиксированным в документах Центрального архива МО СССР, в ходе январских боев полк прошел около шестисот километров и уничтожил или захватил: танков — тридцать шесть, штурмовых орудий — пять, бронетранспортеров — тридцать семь, орудий разного калибра — двадцать четыре, автомобилей — около ста и без малого тысячу вражеских солдат и офицеров.

Потери полка были сравнительно невелики.

В ходе этой операции из-за повреждений, полученных в боях, или по другим причинам выходили из строя двадцать два танка (два из них были потеряны безвозвратно), однако благодаря усилиям ремонтников к Одеру подошло более половины списочного состава машин. Основной принцип «средства ремонта и обслуживания — к машинам» существенно дополнялся: вместе с летучками к подлежащим восстановлению танкам прибывали воины — подлинные мастера своего дела, полные решимости в любых условиях и в кратчайшие сроки поставить машину в строй. Недаром командира ремонтного взвода техника-лейтенанта Николая Хованского, слесаря старшего сержанта Александра Батова и многих других специалистов называли у нас чародеями. Доброго слова заслуживает и командир роты технического обеспечения капитан Василий Быков. Следует сказать, что этой роте часто приходилось действовать самостоятельно — и не только осуществлять материально-техническое обеспечение и ремонт, но и организовывать оборону тыла, а нередко и вести бои. От капитана Быкова требовались исключительная инициатива, оперативность в работе, и Василий Андрианович блестяще проявлял эти качества.