Игорь Мартьянов - Слово солдата

— Хочу работать, хочу добивать врага, — поняв вопросительный взгляд комдива, заявил Шемендюк.

Воздушно-стрелковая служба в частях иногда недооценивалась, считалась чуть ли не второстепенной. Но после нескольких недель работы Петра Семеновича в полках дивизии аббревиатуру ВСС стали произносить с почтением. А это было очень важно — летчики и техники осваивали новый истребитель-бомбардировщик, на нем поднимался значительный груз бомб, сбросив которые, самолет вновь становился маневренным истребителем. Нужны были новые способы боевого применения этого грозного оружия, новая тактика, сочетающая штурмовые удары с воздушным боем.

Чтобы летчики многое знали и умели, Шемендюк старался научить командиров пар, звеньев, эскадрилий, то есть непосредственных воспитателей подчиненных. Он постоянно напоминал:

— Если твой летчик растерялся в бою, выпустил боекомплект мимо цели — значит, ты, командир, не воспитал, не научил его, значит, ты подставил его под удар. Боевая выучка — вот главная забота командира любого ранга о подчиненном.

Провожая полки дивизии на боевое задание, Петр Семенович Шемендюк каждый раз волновался: все ли учтено при отработке вопросов боевого взаимодействия, каждый ли пилот, командир уяснил свою задачу. При такой скученности самолетов в воздухе очень важно, достойно ли поведут себя при встрече с противником молодые летчики-истребители, которых он учил тактике воздушного боя, маневру, прицельной стрельбе. Труднее передать мужество, волю к победе. Но он не может подняться в рокочущее небо и показать молодым воинам, как надо разделываться с вероломными захватчиками.

…Это случилось во время Курской битвы. Внизу кипел бой. Командир звена старший лейтенант Петр Шемендюк видел, как вспышки орудийных выстрелов красными языками лизали раскаленный воздух, под ударами бомб и снарядов горела земля, клубились в огне и дыму атакующие танковые батальоны, опрокидывались на дорогах исковерканные грузовики, рушились стены домов, валялись на позициях разбитые артиллерийские орудия и минометные установки. Вот только грохота боя не слышно: в полете гул мотора своего самолета заглушает все другие звуки. Поэтому летчик может только вообразить, как вздрагивает, стонет земля от оглушительных взрывов бомб и снарядов, от железной поступи танковых лавин.

В полете помнит Петр Шемендюк о главном — надо зорко смотреть за воздушной обстановкой. А она была сложной, изменчивой. Мощные кучевые облака, сильно развившиеся по вертикали, тянулись к солнцу, и над их белоснежными вершинами разреженный воздух струился голубовато-золотистым сиянием. Но именно в облачных просветах, таких удивительно красивых и чарующих в небоевом полете, таилась смертельная угроза.

Петр Семенович первым заметил «мессершмиттов», пикирующих из-за верхнего яруса облаков. Разгадал и их тактику: на ходу перестраиваясь в три группы, они намереваются зажать четверку «яков» в клещи и уничтожить. Медлить нельзя.

— В атаку! — приказал Шемендюк по радио и ринулся на «мессершмиттов», которые на большой скорости приближались к идущему справа от командирского самолета «яку». Пушечно-пулеметная очередь, выпущенная Шемендюком, спасла ведомого летчика — «мессершмитты» проскочили вниз. Но еще одна группа вражеских истребителей, внезапно вынырнувшая из-за облаков, атаковала самолет командира.

В воздушном бою случается всякое: ранит летчика, перестанет работать пробитый снарядом мотор, загорится самолет… Командир звена Петр Шемендюк оказался в иной ситуации: загорелась кабина, не действовала раненая рука. А самолет с работающим мотором, развивая огромную скорость, пикировал к земле. Убрать газ и вывести самолет из пикирования Петр Семенович не мог, потому что заклинило управление. Оставалось одно — покинуть самолет. Но как? Скорость стремительно нарастает, перегрузки сковывают движение, сильный воздушный поток прижимает к сиденью.

И все же Петр Семенович Шемендюк сумел покинуть самолет. Раскрывшийся почти у самой земли парашют протащил его по траве, по воронкам от бомб и снарядов к окраине деревни, которую под натиском советских подразделений только что оставили фашисты. Потом он полз, оставляя кровавый след на траве. В деревне заметили раненого летчика, привели его в полуразрушенную хату.

— Как же тебя, родимый, — запричитала старушка, увидев раздробленную руку. — Давай-ка завяжу, а то кровь-то так и хлещет, так и хлещет…

— Может, у нас останешься, отлежишься малость, — уговаривали женщины, разучившиеся под игом оккупантов плакать — сами всего натерпелись, все слезы выплакали.

— Спасибо, родные, — слабеющим голосом поблагодарил их Петр Семенович. — Мне до госпиталя надо…

Добираться пришлось долго. В пути началась гангрена, от высокой температуры кружилась голова, временами меркло сознание. Но он все-таки добрался до цели.

— Чтобы спасти вам жизнь, придется ампутировать руку, — сказали врачи. — Гангрена глубоко зашла…

— Нет, нет! — закричал Петр Семенович, возбужденный таким неожиданным и таким суровым приговором. — Фашистов бить буду!

— Будете бить фашистов, — пообещали врачи. — Но прежде будем думать о вашей жизни…

Врачи спасли Петру Семеновичу жизнь, но руку ампутировали, навсегда лишив его возможности летать. В госпитале потянулись безрадостные дни, полные тоски и разочарований. Но воспоминания о прошлом согревали душу, волновали кровь, озаряли новыми надеждами. И сердце начинало биться так, что становилось светло и радостно вокруг. Вот он, восемнадцатилетний плотник из Одессы, получив в райкоме комсомола путевку, приехал в тайгу строить новый город. Жить пришлось в бараках, по самую крышу занесенных снегом. Внезапно подкралась тяжелая болезнь. Друзья-комсомольцы жарили на рыбьем жиру сухари, перетирали в порошок и кормили его. Так вот и выходили, вернули к жизни, к плотницкому мастерству. Разве такое не взволнует! А мечты о небе?..

В то время по всей стране звучал лозунг: «Комсомолец — на самолет!» Петр Шемендюк и его друг Алексей Маресьев тоже мечтали летать выше, быстрее и дальше всех. И защищать Отечество в годину суровых испытаний. Строя Комсомольск-на-Амуре, они там же окончили аэроклуб. Вместе поступили и в 30-ю военную авиационную школу имени А. К. Серова в Забайкалье, которая разместилась затем на базе Первой Краснознаменной авиашколы ГВФ имени П. И. Баранова в городе Батайске Ростовской области. Здесь, в небе донском, обрели молодые питомцы Маресьев и Шемендюк орлиные крылья, а в боях с фашистскими стервятниками закаляли эти крылья, испытывали их на прочность.

Ленинградское небо. Лейтенант Шемендюк доказал свою готовность защищать Родину в первых же боевых вылетах. И первой его боевой наградой был орден Ленина, второй — орден Красного Знамени, третьей — снова орден Ленина вместе с Золотой Звездой Героя. И было за что.