Михаил Мелентьев - Мой час и мое время : Книга воспоминаний

Письмо мое начато утром. Кончаю его вечером. Произошло одно событие — едва не пресекшее мою жизнь. На маленькой американской машине меня домчали в Ставрово к больному, крупному районному работнику. На шоссе на нас налетела громадная грузовая машина… Как мы уцелели, не знаю. Господь спас. Машину же нашу так смяло, что ездить на ней больше нельзя. Я вернулся во Владимир попутной машиной и испуганный, и как-то странно уставший… Вот какой сегодня выпал денек. Значит, суждено пожить еще. Будь здорова. Миша».

20 апреля. Москва. «Дорогой М. МЛ "В четвертый раз мне ска зали, что у С.В.Герье урок, его уже прерывали, и потому не могут ей сказать о моем приходе".

В пятый раз она оказалась больна, и ей Ставили банки.

В шестой раз сподобился увидеть.

У нас с С. В. давнее знакомство. В Тарусу мы приехали одновременно лет 17 назад. Дом она твердо решила продать.

Я: С. В., Вам дом нельзя продавать, кому попало.

С. В.: Совершенно согласна.

Я: К Вам приходил такой человек. Он мой добрый приятель, но попал к Вам независимо от меня. Он специально создан для Тарусы и Вашего дома. Трудно найти другого такого кандидата.

С. В.: Кто это? (Заинтересовавшись…)

Я: М. М. М.

С. В.: Вы так думаете? (Оживленно.) Вы убеждены?

Я: Вполне. Сама судьба его к Вам привела.

С. В.: Мне так же так показалось. Я продам ему. Его родственник Влад. Саввич Долгополов должен поехать смотреть…

А мне хочется, чтобы Вы побывали сами в Тарусе, и я Вам покажу ее. Почему вопрос о ней передавать в руки В. С., а не самому решать его… Всего доброго. С. Цветков».

21 апреля. День Пасхи (из дневника). Прослушал я Пасхальную заутреню и обедню в Успенском соборе. Волнующая ночь. Изумительная мистерия о Воскресшем Христе. У всех приподнятое настроение. Все хотят забыться и на время службы действительно забываются, и чувствуются светлые и радостные гимны Воскресшему, и призываются все обнять друг друга и как один запеть: «Христос Воскрес»… И толпы, громадные толпы народу… И вспоминается детство, семья и сколько нас за Пасхальным столом народу… И вспоминается первая Пасхальная ночь без отца — он умер Великим постом. Прошло с тех пор 48 лет… Срок большой, конечно, и скольких уж нет…

И давным-давно от Пасхального стола осталась одна форма, а содержание ушло от нашего сознания, и наши дети уже не знают волнующих чувств этой ночи. И не стали они от этого счастливее, беззаботнее, спокойнее. Нет, они обеднели, заменив праздник серыми, беспросветными буднями…

Вся обслуга больницы, конечно, чтит день Пасхи, но потаенно, шепотом, и только своим шепчется: «Христос Воскресе».

Я послал кулич Сабуровым-Шереметевым. Роздал яйца приближенным, а сам пошел «разговляться» к епископу Онисиму. Приглашено было человек 6–7. Нарядная комната. Парадный стол. Бывалые не глупые люди, и у всех приподнятое праздничное настроение, не остывшее еще после ночной службы…

22 апреля. Москва. «Родной мой! Поживем, значит, еще. Так угодно Богу. Какой ужас получился с Тобою. Не могу придти в себя.

Володя побывал в Тарусе, и все ему там понравилось. С Герье все улаживается. После разговора со Смирновой — обещала позвонить. Улаживай и ты свои дела, и торопись домой, пора.

Крепко целую. Аня».

24 апреля. Москва. «Дорогой М. МЛ Сейчас получил Ваше письмо. Мне нравится горячность, с которою Вы принялись за "Тарусское дело", и я начинаю верить в правоту его. Очень часто безрассудные поступки (купить дом за тридевять земель в "дыре", не повидав ни дома, ни "дыры") и бывают правильны. Таким поступкам "по наитию" (чего? — не знаю) больше верю, чем "зрелым" поступкам и строительству.

В комнате Герье, в доме в Тарусе, Вам покажется, что она для Вас ее строила, в особенности, когда перевезете Вашу библиотеку и обстановку. И приметесь здесь за свои "Воспоминания". Я завидую Вам и предвкушаю удовольствие, и молю небо — да не оскудеют плоды Вашего пера. Что касается судеб Вашей книги, то она ясна:

и сопроводит вступительной статьей, послесловием и примечаниями, равными 10 объемам Ваших воспоминаний…

Всего доброго. С.Цветков».

29 апреля. Муром. «Дорогой друг! Я очень встревожен Вашим молчанием. Что с Вами? Здоровы? И где Вы? Думаю — Вы не исчезнете с горизонта, не повидавшись со мною. Так ведь?.. Потом этот Ваш "план" тоже меня тревожит. Конечно, пошли Вам Господь всякую удачу на всех Ваших путях, так как они не могут быть дурными, а все же как-то страшновато. На старости становишься трусом… Не поленитесь — черкните весточку.

О себе могу сказать только: "Без перемен", — идем. Старуха моя все похварывает и пугает — вот-вот останусь без старухи. Конечно, это дело неизбежное, и не сегодня, так завтра… но… пусть будет все-таки завтра. Такова уже стала страусовая психология у меня.

Ну, будьте здоровы и благополучны, и да благословит Вас Христос на всякое доброе начинание. Ваш Н.Печкин».

1 мая. Загорск. «Ночь. Затихли патефон и радио в трех комнатах, и могу писать Вам, дорогой М. М.

Спасибо за письмецо к празднику. Первый день Пасхи провела на кладбище. Посидела у могилы Владимира Александровича, почитала молитвы, но войти к нему в ограду не могла. Она была заперта, а ключ я забыла…

Могила в следующем состоянии: с металлической решетки постиралась краска. Деревянная зеленая немного поломана у входа. Желтых листьев за решеткой мало. Вот и все. Побрела я от могилы, грустная за Владимира Александровича, что Вы уезжаете еще дальше от могилы, а я очень плоха и с трудом добралась до могилы.

У нас важное событие в городе… Открыт Успенский собор, перенесены туда мощи преп. Сергия. Служба суровая, монастырская. Т.Розанова».

2 мая (из дневника). Грустный праздничный вечер. Холодно. Идет дождик. Никакого праздничного настроения нет, и не было. Оба два дня праздника не выходил. Писал письма и упаковывался для предстоящего отъезда в Тарусу, хотя еще не знаю, когда — 15-го или 31-го. Это когда отпустят.

Дело с Тарусой почти закончено. Дня четыре тому назад я был в Москве. Побывали мы с Саввичем у Герье и, что называется, «ударили по рукам».

В Москве повидал Ирину. Она в отпуску из Дрездена. Нарядная, красивая и болеет сердцем. Диета, глюкоза, режим. Работа у нее большая и трудная, но бытовые условия отличные. Ехала она в Москву с желанием не возвращаться, но осмотревшись, решила ехать обратно.

У Любочки читают мои «Воспоминания» и полны ими. Мне было уютно посидеть у нее вечерок.

3 мая. Загорск. «Поздравляю Вас, М. М., с благополучным окончанием Вашего предприятия. Очень радуюсь за Вас — там чудесные виды и патриархальный быт, который Вы так цените. Радуюсь, что и С.А.Цветков будет около Вас. Он Вам сполна заменит "Погодина".