Андрей Мусалов - Зеленые погоны Афганистана

— Никак нет! — ответил я.

— Это недавно назначенный заместитель командующего войсками округа. В данный момент он руководит операцией.

Не дожидаясь оправданий, которых он не признавал и не любил, Мусаев сказал, что командиры вертолетов выполняют только его команды и что действия в данной ситуации были правильные. Он налил мне стакан спирта и отправил отдыхать. При любом другом поведении командир экипажа у Мусаева мог запросто налегке отправиться пешком в Душанбе.

Майор Башилов среди сослуживцев

В апреле 1986 года в Калайи-Хумбе в паре с Павлом Вотинцевым под прикрытием боевых вертолетов мы вытащили из-под огня противника раненых пограничников. Ранения оказались тяжелыми, наши медики не могли оказать бойцам необходимую помощь. Нужно было лететь в Хорог. Несмотря на то что уже наступила ночь, да и погода была не лучшая, мне удалось доставить раненых для оказания необходимой помощи. Отказаться от выполнения этой задачи не возникло и мысли.

Весной 1987 года на аэродроме Пяндж была сосредоточена значительная авиационная группировка, включавшая в себя экипажи Душанбинского, Марыйского и Алма-Атинского полков, а также прикомандированные экипажи. По данным разведки, в зеленой зоне между пунктами Мугулькышлак и Арыккышлаг собиралась мощная, хорошо вооруженная группа, получившая караванами боеприпасы и имеющая в своем составе иностранных наемников. Нам следовало внезапной высадкой десанта окружить бандформирование, подавить огневое противодействие и под прикрытием и при огневой поддержке авиационных средств произвести зачистку зеленой зоны и прилегающих кишлаков.

Командиром авиационной группировки был Вячеслав Сухов. Ведущими групп он назначил летчиков, неоднократно проверенных в тяжелых боях. Я вылетел ведущим первой группы.

Однако высадка не закончилась и наполовину, когда на вертолет обрушился шквальный огонь. Те, кто был свободен от выгрузки боеприпасов для десанта, залегли по фронту вертолета, стараясь подавить огневые точки противника. С воздуха нас поддерживала группа боевых вертолетов Ми-24 Игоря Ромасевича. Речевой информатор выдал: пожар правого двигателя, пожар главного редуктора, отказ основной гидросистемы, отказ генератора… Закончив выгрузку и выставив гранатометы, десантники создали сплошную стену огня.

Получив доклад борттехника о нормализации обстановки, экипаж еще в процессе десантирования выключил правый двигатель, переключился на дублирующую гидросистему, потушил пожар в ручном режиме, проверил по приборам состояние и работоспособность всех жизненно важных систем поврежденной машины. Решено было взлетать на одном работающем двигателе. Добравшись до базы, мы обнаружили в машине 57 пробоин.

Иногда нагрузка бывала такая, что к концу дня люди совершали необъяснимые поступки. Как-то летом, в неимоверную жару, мы летели в Термез. Наступал вечер, все задания были выполнены, прибор в кабине показывал температуру +70 градусов. Шли мы замыкающей парой на свой аэродром. И тут я заметил, что бортовой техник старший лейтенант Субханкулов зачастил в грузовую кабину. Спрашиваю:

— Что случилось?

— Командир, люк улетел…

— Какой люк?

— Пулеметный, со створок.

— Как это получилось?

— Хотел подготовить пулемет к работе.

— Какой работе и почему в полете?

Молчит, сам ничего не понимает.

Спрашиваю ведомого, не заметил ли он чего подозрительного. Отвечает, что ничего. Зной, ветер, начинается «афганец»… Но мы развернулись, спустились пониже. Ничего заслуживающего внимания не обнаружили.

На базе я продолжал успокаивать борттехника:

— Ты хоть понял, чем фокус мог закончиться?

— До сих пор дрожь бьет. В последнюю долю секунды успел руки разжать, сердце чуть не выскочило!

— Уберег Господь и твою голову, и мою. Ладно, пойду на доклад. Самое страшное позади, значит, все будет хорошо.

Хочется отметить, что в Афганистане в реальной боевой обстановке всегда находились рядом более опытные летчики, умеющие вовремя подсказать правильный порядок действий. Неоценимую помощь мне оказывали Сергей Быков и Александр Кашин. Так, в сентябре 1984 года, вылетев на операцию в составе группы ранним погожим и прохладным утром, я не смог высадить десант на высоту 3470 ни с первого, ни даже со второго захода. Только после десантирования всей группы я спокойно выполнил задание при поддержке и ободрении Быкова, Кашина и других летчиков. Взаимопонимание было — на уровне интуиции. Одного взгляда товарища было зачастую достаточно, чтобы сделать правильный вывод.

Душанбинский полк был не единственным и не первым полком, участвующим в боевых действиях. Его экипажи работали на всех направлениях ведения операций, от пустыни до высокогорья. Летчики, штурманы, техники, наземные специалисты всех специальностей прибывали в него на службу из самых разных воинских частей. Так в чем же причина того, что Душанбинский полк был первым среди равных?

Видимо, дело в том, что Рохлов отлично знал своих подчиненных. И в том, что назначил на самый ответственный пост Сухова. А еще в том, что стремился вникать в любую проблему вверенных ему людей, вплоть до бытовых. И сам нередко вел экипажи в бой. И провожал своих «соколиков» в последний путь вместе с частицей самого себя, не умаляя ни тяжести потери, ни собственной моральной ответственности за нее.

Как понимать неписаные законы, благодаря которым наш полк жил словно единый организм?

В чем причина того, что самые трудные задания Сухов выполнял лично, хотя в его распоряжении были профессионалы высочайшего класса — Захаров, Болгов и другие?

Зачем, вылетая на десантирование, Имангазиев, Быков, Вотинцев и другие опытные командиры экипажей брали на себя наиболее опасные участки?

Почему из боестолкновения Дубасов, Кашин, Захаров, Болгов… выходили последними, отправляя последовательно экипаж за экипажем на свой аэродром?

Начальник Главного управления пограничных войск — начальник пограничных войск КГБ СССР генерал армии Герой Советского Союза Вадим Матросов вручает майору Анатолию Башилову знак ордена Красного Знамени

Кто заставлял Зубко, Захарова, Мусаева… производить десантирование на две-три площадки одним рейсом?

От кого поступала команда Шагалееву, Быкову, Дубасову, Болгову, Захарову, Попкову, Кашину, Мусаеву, Вотинцеву, Еремину… под сильнейшим огнем забирать сбитые экипажи и раненых бойцов?