Андрей Мусалов - Зеленые погоны Афганистана

По мере расширения военного конфликта, в середине 1980 года Марыйская авиационная эскадрилья была усилена двумя авиазвеньями вертолетов Ми-8. В 1981 году на базе эскадрильи в городе Мары был сформирован отдельный авиаполк в составе двух эскадрилий. Поначалу, по штату, в составе Марыйского полка было 36 вертолетов, однако к 1984 году авиаполк имел в своем составе уже 40 вертолетов: 28 МИ-8 и 12 МИ-24.

Полк принимал активное участие во всех операциях САПО, взаимодействуя с Душанбинским авиаполком. Помимо выполнения боевых задач на границе с Афганистаном, полк продолжал обеспечивать охрану государственной границы на ее советско-иранском участке.

Свою военную карьеру я начал в 1976 году, когда поступил в Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков, чтобы стать военным вертолетчиком. В 80-м его окончил и сразу после выпуска женился. Начал службу в Прибалтийском пограничном округе, в Раквере. Служба в Прибалтике проходила на морском участке (Финский залив) и часто приходилось вылетать по обстановке, для поиска нарушителей в море, порой в сложных метеоусловиях. Спустя год, в 1981-м предложили перевод на Чукотку, я не отказался.

Служба на Чукотке проходила в суровых условиях как для жизни, так и для службы. Очень сложные метеоусловия, короткий световой день — зимой 3–4 часа. Перелеты с аэродрома на аэродром на полуострове осуществлялись по правилам министерства гражданской авиации. При полетах на охрану границы нормы безопасности у пилотов-пограничников отличались от тех, что действовали для гражданских летчиков. Поэтому при низкой облачности и малой видимости гражданские пилоты не летали, а мы поднимали свои машины в воздух.

Наша часть базировалась в поселке Урелики. Поначалу я входил в состав экипажа Василия Гогунского, был летчиком-штурманом. С восемьдесят второго года меня повысили — стал командиром экипажа. Летать доводилось в самые удаленные места — на острова Ратманова, Врангеля. Наши вертолеты снабжали заставы, высаживали наряды, выполняли санрейсы.

В 1982 году меня направили в командировку, в Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ (КСАПО). Понятное дело — то была командировка на войну в Афганистане. Хотя официально пограничники в ней не участвовали, мне было известно, что придется действовать на «той» стороне. Жена переживала, к тому времени уже подрастала дочка. Но такова уж доля жены офицера-пограничника — ждать!

В 1982 году Марыйский полк только формировался, людей было мало, поэтому прибывшие экипажи сразу включились в боевую работу. В ту командировку мне довелось участвовать в двух операциях — в районе Пянджа и Чаршанги. Мой экипаж выполнял задачи по высадке десантов, их огневой поддержке и снабжению.

С самого начала сказалась специфика тех мест. В горах — воздух разреженный, машина ведет себя иначе, чем на равнине. Впрочем, и на равнине было не просто, особенно если площадка покрыта толстым слоем пыли. При посадке на такую площадку пыль поднималась облаком, из-за чего всегда была опасность разбить машину. Но больше всего шокировала разница в климате. На Чукотке, когда мы улетали, было около десяти градусов тепла. В Афганистане было за сорок! Плюс — вездесущая пыль.

Были и совсем уж неожиданные «сюрпризы». Как-то с одного «борта», это был Ми-24, пришел доклад: «У нас в кабине змея!» Непонятно, как гадина сумела пробраться внутрь вертолета. Едва только машина коснулась полосы, как экипаж пробкой выскочил наружу. Все, кто был свидетелем происшествия, собрались вокруг вертолета — стали думать, как извлечь змею из кабины. Никто не решался — вдруг она ядовитая! Решили закидать вертолет дымовыми шашками. Так и сделали — змея не выдержала дыма и выползла наружу.

После возвращения на Чукотку я продолжил обычную службу. Впрочем, иногда она становилось не совсем обычной. Как-то в 1 983 году моему экипажу довелось участвовать в эпопее с «Рэйнбоу-Вэриором». Этот «Воин радуги» был судном «Гринписа». Появилась информация, что со стороны США к советскому берегу подошло судно и пытается высадить на сушу группу людей. В тот день были сложные метеоусловия. Наш вертолет в пограничном отряде подобрал оперативную группу и отправился к месту нарушения. Помимо нас в операции участвовал ПСКР ледокольного типа «Волга».

На месте увидели следующую картину. Нарушители на резиновой лодке предприняли попытку высадиться на советский берег. Тогда с ПСКРа поднялся вертолет Ка-25, который воздушным потоком винтов опрокинул лодку, затем с помощь лебедки экипаж вертолета поднял, оказавшегося в воде гринписовца и доставил его на борт «Волги». «Зеленые» объясняли свои действия протестом против забоя китов. Китов забивали местные жители — чукчи, для которых это являлось традиционным промыслом. Гринписовцы требовали прекратить охоту на китов, поскольку СССР, мол, богатая страна и может обеспечить чукчей продовольствием без подобного промысла. Но, скорее всего, это был только повод для осуществления провокации на удаленном участке границы и проверка пограничников на бдительность.

В 1985 году моя жизнь кардинально изменилась — для постоянного прохождения службы меня перевели в Марыйский авиаполк. Командовал полком подполковник Романюк. В Марыйском авиаполку поддерживалась высочайшая степень боеготовности. В течение двух часов весь полк мог вылететь в любую точку своей зоны ответственности и выполнить боевую задачу. Почти весь личный состав обладал огромным опытом. Многие военнослужащие полка бессменно служили здесь помногу лет. С тех пор с 1985 по 1994 год я постоянно служил в Туркмении.

Когда я прибыл в Марыйский авиаполк — боевые действия были в самом разгаре. Главной задачей для Ми-8 была высадка десантов на сопредельной территории. Отношения с десантниками у нас были отличные, взаимопонимание — полное. Особенно хорошие отношения сложились у нас с бойцами Керкинской ДШМГ. Иначе и быть не могло, ведь в ходе боевых операций, которые следовали одна за другой, мы могли надеяться только друг на друга.

Мы выполняли и прозаические задачи. Так в 1986 году моему экипажу пришлось участвовать не совсем в обычном деле — искать стадо овец, угнанных афганскими пастухами у своих советских коллег. Весной восемьдесят шестого в приграничный район Туркмении проникло несколько афганцев. На участке прорыва на тот момент не было «системы», ее поставили позже. Афганцы сумели отбить большое стадо и погнали его через границу, к себе домой. Местные жители обратились к пограничникам с просьбой о помощи. Нужно было спешить, поскольку стадо могли разбить на мелкие группы, и найти овец было бы уже невозможно.

Мы взяли на борт бойцов ДШМГ и полетели в Афганистан. С высоты мы высматривали всех овец, что попадались по пути. Туркменские овцы сильно отличались от афганских, к тому же стадо было довольно крупным. После длительных поисков стадо удалось обнаружить. Мы высадили бойцов-десантников и вернулись на базу. А десантники подогнали овец на советскую территорию.