Артём Драбкин - Самоходчики

Я до войны окончил семь классов. Пошел в нижегородское ремесленное училище № 4, и там застала война. Мой старший брат Иван к тому времени окончил ФЗО и работал на заводе «Двигатель Революции», был секретарем комсомольской организации цеха, мы с ним собрались сфотографироваться в воскресенье 22 июня 1941-го года, приехал к нему в общежитие. И вдруг в полдень по радио выступил нарком иностранных дел Советского Союза Вячеслав Михайлович Молотов, который объявил о начале войны с Германией. Тут же хлопцы, рабочие, все молодые, притащили ящик водки, записались добровольцами в военкомате, и уже 1 июля я проводил брата с другом, тоже Иваном, в Красную Армию.

Пудов Петр Дмитриевич.

Сам же остался учиться в ремесленном училище. Пробыл в нем до октября 1942 года. К тому времени отца снова мобилизовали, мама только родила, самому старшему брату исполнилось 11 лет, пять пацанов на руках. Куда ей деваться? Так что меня из училища отпустили домой. Работал по хозяйству, маме помогал.

Меня призвали в Красную Армию 20 января 1943-го года. Прошел медкомиссию, тогда все годные были: руки-ноги есть, и все на этом. Направили на обучение в стрелково-снайперское училище, на станцию Суслонгер Марийской АССР. И там мы учились целый год, до января 1944 года. Учили бывшие фронтовики, отправленные в тыл по ранению. К примеру, заместителем командира училища был майор без руки. Война с Финляндией научила нас, что снайперское дело необходимо, поэтому ему придавали серьезное значение.

Затем отправили эшелоном на фронт, но в Москве нас остановили, и всех снайперов переслали в Горький, в учебный танковый полк. Здесь мы в течение трех месяцев переквалифицировались в наводчиков СУ-76. Изучали матчасть, орудие. Оттуда уже в апреле 1944 года поехали в Горький, где получили на автомобильном заводе самоходки. Мы уже знали, что их называли «Прощай, Родина!», так как СУ-76 при попадании снаряда легко воспламенялась. Если попал снаряд — то экипаж часто погибал.

Дальше определили в Чугуев, в Малиновские лагеря, располагавшиеся у реки Северский Донец. Здесь формировалась 12-я самоходноартиллерийская бригада. Стал наводчиком СУ-76 во 2-м дивизионе. Командиром машины был Владимир Нерсесович Саркисов, 1924 года рождения, туркмен из города Серхетабада, что у реки Кушка, хорошо разговаривал по-русски, механиком-водителем Иван Краснов, 1911 года рождения, заряжающим Василий Петрович Железняк, 1905 года рождения. Направили нас на 1-й Белорусский фронт. В июле 1944 года мы вступили в первый бой. Хотя до этого я на фронте не был, не стрелял по-боевому и не знал многого о войне, но не боялся идти в бой. А вот пожилые солдаты, отцы наши, побаивались.

После артподготовки и начала наступления, нас пустили в прорыв. Огонь повсюду, дым, пыль поднята, ничего не видно. Тактика у нас была следующая — танки вперед, за ними пехота, мы следом, поддерживаем пехоту, если впереди блиндаж или какие-то скопления противника. Пехота нам трассирующими пулями указывала цели. Увидишь или нет, все равно надо стрелять, потому что раз показывают, значит, что-то там есть. Атак, чтобы самоходкой на танк переть — не пришлось. Затем мы приняли участие в Люблинско-Брестской операции, воевали тяжело. Тут уже мы добре с врагом схватились. Потери были большие в дивизионе. Людей много погибло.

Экипаж СУ-76: друг другу жмут руки механик-водитель Иван Краснов (слева) и наводчик Петр Дмитриевич Пудов (справа); между ними командир машины Владимир Нерсесович Саркисов, крайний слева заряжающий Василий Петрович Железняк.

В Люблине мы остановились, и попали в лагерь смерти Майданек. И что мы там увидели: печи еще были горячие, пепел от человеческих тел повсюду. Во дворе лежало три кучи пепла, высотой метра полтора. Нам надо было найти ветошь, чтобы пушки чистить. И мы набрели на склад, где смертников раздевали. Что поразило: одежда и обувь были чистыми, разглаженными, детские ботинки стояли отдельно, женская обувь отдельно, все разложено. И везде женские косы. Ужас, как так можно было делать?! Наш экипаж оставили в Люблине около Дома правительства, поляков надо было охранять. Бригада пошла вперед, а наша самоходка с неделю там простояла. Я видел Ванду Львовну Василевскую и членов польского правительства.

Экипаж СУ-76 перед Берлинской наступательной операцией. Сидят слева направо: механик-водитель Сергей Герасимов, командир машины Владимир Нерсесович Саркисов, заряжающий Василий Петрович Железняк; стоит справа наводчик Петр Дмитриевич Пудов.

Дальше мы дошли до Вислы. Заняли Пулавский плацдарм. В первый день мы не форсировали реку, остались на своем берегу. Потом уже на второй день переправились. Мост был интересный, чуть-чуть под водой настил находился. Наши самоходки перевезли на паромах. Бомбили страшно. Мы на этом плацдарме пробыли до января 1945 года. Зима страшная, стояли в обороне. Мы-то еще ничего, телогрейки и шинели надевали, не знаю, как пехота согревалась.

Односельчанин и друг Петра Дмитриевича Пудова Иван Щелоков, погибший 5 апреля 1945 года.

Укрывались тентом для маскировки машины, половина под себя, остальное на себя. А когда пошли большие морозы, мы вырыли капонир, самоходку туда загнали, и сами спрятались, нашли где-то буржуйку, сверху закрылись сучьями. Но все равно, топили только ночью, потому что постоянно налетали немецкие самолеты-разведчики.

Пехота, бедная, ютилась в землянках. Дальше мы начали наступать, успешно прорвали немецкую оборону, я за эти бои получил орден Красной Звезды. Марш СУ-76 выдержали четко. А вот люди уставали. Как-то мы переезжали через мост, внизу шла железная дорога, и мы чуть не упали с него, самоходка накренилась, я механику говорю: «Иван, давай газу!» Кое-как выскочили. В конце января 1945 года форсировали реку Одер, он был еще во льду. Долго думали, как перегнать наши самоходки, а тут для танков сделали настил залили его водой, она за ночь замерзла и получилась прекрасная переправа. Мы спокойно по настилу проехали вслед за танками. И тут нашу бригаду отзывают обратно на левый берег.

Георгий Константинович Жуков с 5 по 7 апреля 1945 года проводил занятия с командующими армиями 1-го Белорусского фронта, и наша батарея из четырех самоходок охраняла эту палатку. Дороги в Германии везде обсажены деревьями, сверху не видно, какие машины идут.