Владимир Утилов - Вивиен Ли

На самом деле, именно «аутсайдеры», эти падшие Майра и Бланш, честнее, моральней, благородней разноликих, но по сути одинаковых мадам Кировых и Стенли Ковальских. Именно они остаются людьми независимо от положения в обществе, именно их приносят в жертву во имя того, чтобы ханжи и лицемеры могли носить личину честности и непорочности. В этом диком мире все вверх дном, и неудивительно, если самые чистые и достойные, не могут (словами М. Митчелл) выстоять.

Как бы ни относилась к фильму сама актриса, Майра — шаг к ее трагическим ролям конца 40-х и 50-х годов. Это особенно ясно во второй половине картины, где за встречей с Роем следуют путешествие в Шотландию и финал — самоубийство на мосту Ватерлоо. Внимание сконцентрировано на внутренней борьбе героини, которая пытается противопоставить реальности любовь к Рою, нетронутую чистоту своей души и жажду счастья. В каждой из сцен воскресает и умирает прежняя Майра, с каждым мгновением героиня убеждается, как беспомощна любовь перед лицом социального остракизма. Выхода нет. Общество исключает социальную реабилитацию «падших». Что еще важнее, сама Майра не простит себе своей трагической вины.

Неожиданно для актрисы «Мост Ватерлоо» пользовался широкой и прочной популярностью. Прокатчики подсчитывали доходы, газеты отмечали, что «мисс Ли продемонстрировала выдающееся актерское дарование, создав вслед за Скарлетт О’Харой совершенно отличный, но не менее убедительный и обаятельный образ».

Как и в «Унесенных ветром», внутренний мир героини щедро открыт взору зрителя. Камера отлично использует дар актрисы выражать зримо каждое движение души. Поэтому изображение богаче диалога, а «немые» эпизоды и даже сцены, где героиня бездействует, полны внутреннего действия — борьбы чувств, движения мысли. Что бы не говорила актриса о своей антипатии к кино, — именно кинематограф открыл совершенство и неисчерпаемость актерского лексикона Вивиен Ли, и на экране, где первую скрипку играет выразительность пластического рисунка, в полную силу зазвучало ее дарование.

Анализируя чувства Майры, актриса всегда угадывает и наглядно передает их внутреннюю драматургию. Ей удается показать развитие самых сложных чувств, начиная с момента их зарождения до кульминации, от «пиано» до «форте», находя между ними массу оттенков. В этом секрет драматизма многих эпизодов — в том числе и центральной сцены на вокзале Ватерлоо. Ее немой пролог краток, но за несколько мгновений — пока героиня прошла от входа к перрону — рассказана история нескольких лет.

Подергивая плечами, идет по перрону Майра — черное атласное платье, сдвинутый набок берет, вызывающая усмешка — кто узнает в ней прежнюю мисс Лестер!

По перрону двигается колонна солдат. Попудрившись на ходу, Майра идет навстречу. Ее походка — напоказ. Фигура — напоказ. Улыбка — тоже. Задевая плечом солдат, она игриво заглядывает в лицо одному. Другому. Третьему.

На нее не обращают внимания. Делает глазки. Одному. Другому. Третьему. Пробует остановить пожилого, степенного солдата. Задумавшись, стоит в толпе спешащих, кого-то ожидающих людей. Глаза ее темнеют, меняется лицо. Ни вульгарности, ни цинизма, ни жестокой красоты лживой маски. Скорбная линия губ, измученное, неповторимо несчастное лицо. Похоже, ничто уже не вызовет у нее ни удивления, ни слез, ни радости.

Станиславский когда-то писал, что дли всех больших артистов характерно «полное подчинение всего физического аппарата» приказам их воли (то есть логике чувств персонажа). Только поэтому артист «может свободно и непосредственно выражать телом то, что чувствует душа». Исполнение Вивиен Ли отлично иллюстрирует это наблюдение.

Разнообразная и выразительная мимика, интонация, пластика актрисы дают возможность «читать» переживания героини. Еще в самом начале карьеры Вивиен Ли критика отмечала изящество и выразительность ее движений. В кино как бы непреднамеренные, а на самом деле точные и выразительные, как в балете, движения актрисы «продолжают» мысли и чувства ее персонажей, обретая особую силу в момент внутреннего взрыва, когда сердце отбрасывает контроль разума. Все смятение, отчаяние, вся боль Майры — в импульсивных, горячечных, беспорядочных движениях, выливающихся и ее пробег к двери леди Кронин. Вся любовь, надежда, обожание леди Гамильтон — в летящем, как дыхание, ритме ее пробега по дворцу навстречу Нельсону.

У каждой из героинь Вивиен Ли своя походка. Она не только определяется характером и настроением (так состояние героини получает еще одну зрительно осязаемую характеристику), но и меняется по ходу действия. Трагическая перемена в жизни Майры прежде всего раскрывается в ее дерзкой, развинченной походке.

Столь же выразительны глаза, рот, губы, удивительно живое лицо актрисы. Глаза Майры передают улыбку, радость, смех, страдание, надежду, отчаяние. Их выражение меняется в унисон с переживаниями героини. Так же легко и полно передает весь диапазон человеческих эмоций ее улыбка. Рот Вивиен Ли, то приоткрытый от радостного удивления, то застывший от горя; постоянно меняющаяся линия губ — то изломанная страданием, то напряженная, то изогнувшаяся в счастливой улыбке; уголки рта — грустные, скорбные, тоскливые, задумчивые, усталые, ликующие — передают безграничное разнообразие оттенков одного и того же чувства и столкновение противоречивых стремлений.

Власть театральной традиции всегда заставляла Вивиен Ли «сдвигать» свой голос вниз, но в кино его естественный тембр не мешает ни богатству, ни выразительности интонационной окраски.

Яркость интонаций, передающих целый мир оттенков в пределах даже одного настроения, помогает актрисе шаг за шагом и всегда по-новому раскрывать внутренний мир Майры.

Задумавшись, тоскливо героиня смотрит вперед. Внезапно ее взгляд меняется. В нем — ужас, отчаяние, недоверие. Судорожно двигаются губы. Она готова закричать — и нечем кричать. И тогда мы слышим торжествующий крик Роя — «Майра!» И срывающийся, как будто простуженный голос припавшей к его плечу героини. Понемногу ее улыбка гаснет. Сдерживая слезы, Майра смотрит на Роя, а затем, не в силах сдержаться, взрывается рыданием.

Согнувшись, спиной к зрителю, она сидит за столиком напротив Роя. Решившись посмотреть на любимого, она опускает голову — нет сил говорить. Можно лишь улыбаться и плакать, прятать взгляд и снова смотреть на Роя: «Если бы я знала, что ты жив!»

Сценарий предоставлял в распоряжение Вивиен Ли трагический рефрен («Если бы я знала, что ты жив!») и несколько отрывистых сухих фраз, однако талант актрисы превратил короткий эпизод в тонкую новеллу о встрече с любовью и о несправедливости судьбы. Безмерность столь сильно показанного актрисой страдания — лучший ответ тем «ревнителям» морали, которых могло бы возмутить сочувствие к падшей женщине. Искусство ориентируется не на уголовный кодекс, а на законы гуманности, его задача — исследование характеров и связи явлений.