Софья Дорожинская-Курилло - Воскресший «Варяг»

Николаев — любимый город не только нас, внуков и правнуков тех, кто создал и Черноморский флот и знаменитое Адмиралтейство, и заводы «Руссуд» и «Наваль», где строились постоянно военные корабли, т. е. создали вместе с Потемкиным и адмиралом Грейгом и сам Николаев — но этот небольшой и типично провинциальный город — хотя во многом и изысканный, накладывал на своих жителей глубокий оттенок какого-то особого идеализма — романтики и давший в тоже время и немало героев, так напр. Адмирал С. О. Макаров был из Николаева, знаменитый адвокат Карабчевский и др. А также и уроженцем Николаева, увы, являлся и Лейба Бронштейн, впоследствии знаменитый Троцкий, который учился в реальном училище вместе с моим братом, до его поступления в Морской Корпус. В Николаеве почти все магазины были еврейские, все знали друг друга, жили дружно и много было случаев, когда во время революционной бури многие офицеры или генералы были спасены евреями. Читаем в прелестном рассказе Семена Юшкевича «Домик сумасшедшого», как в наше время, в изгнании, в Париже, неожиданно встречаются два еврея, оба из Николаева. Они оба и их семьи отлично и широко устроены в Париже. Но вот эти два «заядлых николаевца», зашедшие в кафэ для обмена мнений, кончают тем, что оба плачут, вспоминая прежнюю жизнь в Николаеве и говоря: «не надо нам вашего Парижа — отдайте нам наш Николаев — пришел бы я туда — упал бы на колени и поцеловал бы землю». (Читая это здесь в изгнании, и мне захотелось с ними плакать).

Хотя я и дома, но тоска меня «съедает», неизвестность, — худшее что может быть!! Где мой муж? Успеет ли приказ о его переводе в Черноморский флот дойти до ухода «Варяга» за границу?? Почтовая деятельность, как и всё теперь в России, нарушена и сколько сейчас томится молодых женщин, так же как и я, живущих — если так можно сказать — лишь от одного до другого прихода почтальона, в надежде получить весточку от мужа. Лишь через 3 месяца узнала я, что приказ о моем муже дошел до Архангельска тогда, когда «Варяг» уже ушел за границу! Жестокая и насмешливая «рука Судьбы» еще раз протянулась над нами... опять разъединила, а насколько никто не знает... Война, военный корабль!... И местопребывания его даже должно быть тайным.

Тоска... безнадёжная тоска... и неизвестность...

Брат мой приглашает меня погостить к себе в Севастополь. Еду туда, зная, что никто не сможет мне помочь «развеять тоску», как мой брат, т. к. мы всегда оставались очень дружны, многое одинаково чувствуя и понимая — особенно музыку и пение и часами проводили за роялем, упиваясь «Евгением Онегиным» и «Пиковой дамой», которые мы знали почти наизусть, а также нашими чудесными русскими романсами. Затем наши бесконечные беседы на религиозно-философские темы и длинные прогулки по берегу моря. На этот раз всего этого было не много, т. к. мой брат постоянно уходил со своими кораблями в море.

В о й н а ! И время тянется... тянется... Что это такое — время? Не имеющий длительности миг? Миг — ничто? И вдруг слагается в часы, дни, месяцы. И эти часы, дни сливаются где то, «там» — в бесконечности и становятся вечностью!... И то что наступает и проходит — куда уходит? И то, что приходит — откуда идет? Как загадочна жизнь! А моя сейчас никак не может наладиться — неизвестностью окутано всё. Жив-ли мой муж? Где он? — Ничего не знаю!! — Но вот наконец, в Одессе, на большом приеме у адмирала Покровского, подходит ко мне французский морской офицер и спрашивает: «Не вы ли мадам К. ?» Отвечаю утвердительно. Тогда он говорит: «Я могу вам дать сведения о вашем муже, который ищет вас повсюду. Он — лейтенант французского военного флота и находится во Франции, в Бресте, на крейсере «Жанн д'Арк». У меня все поплыло перед глазами, я схватилась за сердце и в полуобмороке опустилась на кресло... Боже! Какая радость! Жив, здрав и ищет меня «повсюду»!! Дальше всё пошло для меня как в каком-то сказочном калейдоскопе. Этот милый французский офицер на другой день поехал со мной к французскому консулу и они там выдали мне французский паспорт, надеясь через 2-3 недели устроить мне отъезд во Францию к моему мужу. Но СУДЬБА опять решила иначе! Французское командование под начальством генерала Ансельма, которое занимало Одессу вместе с румынами в 1919 г., вдруг совершенно неожиданно и непредвиденно для всех, начало вывозить свои войска из Одессы — румыны сделали то же и срочно была объявлена эвакуация... Лучший пароход «Император Александр III» был предоставлен исключительно французским гражданам во главе с их консулом, который взял и меня на этот роскошный пароход. Не буду описывать то, что много раз было уже описано талантливыми людьми: — ужасы эвакуации и душу раздирающие сцены на пристанях, когда отходили один за другим до крайности перегруженные пароходы, а толпа оставалась покинутой на пристанях! Душа скорбела смертельно от боли за них и от горя покидать Россию и моих родных. Но в сердце жил луч надежды: «не надолго, вернусь скоро вместе с мужем». Увы! не вернулась никогда! И стыдно было мне как-то занимать привилегированное место, но «Судьба» так решила, сделав меня совершенно неожиданно и сразу «французской подданной» — о чем раньше мне никогда даже и мысль в голову не приходила. Кажется на этом пароходе только одна я плакала горькими слезами, покидая Россию, я — «вновь испеченная» француженка, сохранившая навсегда русскую душу и бесконечную любовь к своей Родине — России. Какая нелепость все эти бумажки, подданства и. т. д. — душу переменить нельзя!

Погода все время была тихая, прелестная — море, как зеркало, и вот мы подошли к Константинополю. Когда входишь в Босфор, то берега то очень съуживаются, то расширяются, образуя как бы маленькие бухты, где густо гнездятся по берегам маленькие домики. Затем идут красивые постройки из белого мрамора — это Дольма Бахче, а в стороне на Мраморном море голубыми силуэтами виднеются Принцевы острова. Вот, она, старая Византия!

Берега Босфора очень красивы и цветущи. Наконец, видны перспективы «Золотого Рога» и дальше налево — азиатский берег Скутари, направо — Европейский берег и между ними голубая гладь морская, буквально кишащая судами, каюками, разными лодками, яхтами; дальше вырастают сказочные кипарисы, окруженные цветущими кустами и деревьями. Задумчиво и гордо высятся кипарисы на турецких кладбищах и невольно вспоминается Пьер Лоти и могила Aziade, и всё это, объятое пламенным солнцем, играющим на мраморных кружевах дворцов, представляют действительно волшебную картину.

Вспомнилось, что Россия, как и другие страны, в свете знаний и разных проявлений культуры, была многим обязана Византии и особенно Царьграду в РЕЛИГИОЗНОМ отношении. И с горечью взирала потом Россия, как султан Мухамед II, овладев Царьградом, превратил дивный храм Св. Софии в главную «Джамию» своего мусульманского царства. Храм Св. Софии велик, обширен, но изуродован теперь минаретами, прилаженными снаружи безо всякого внимания к внешней красоте. Внутри храма художественное соотношение тоже нарушено всякими мусульманскими переделками: ничего не означающими фигурами и цветами. Позолота и рисунки выполнены настолько небрежно, что иногда мозаические изображения выступают сквозь позолоту, напр. над алтарем ясно видно очертание Спасителя, простершего свои благословляющие руки. Верующие говорят: «это означает, что храм опять будет христианским». На одной линии со Св. Софией еще минареты, еще мечети. Особенно красива мечеть Топ-Ханэ. Нам пассажирам хочется увидеть всё это поближе, но не тут-то было — на берег съезд запрещен. Ведь все теперь на положении «беженцев» и пока на берег их не пускают. Все мечутся, суетятся, но напрасно... Всё это пережитое и эта суета утомляют меня до нельзя и так хочется отдохнуть где-нибудь в тишине и покое... А на пароходе суета продолжается — всё время на катерах подъезжают какие-то оффициальные лица всех национальностей, толпы пассажиров устремляются за ними на палубу, но никому ничего не удается узнать, а тем более уехать. И вот в одно утро подошел катер, вышли оттуда итальянские офицеры и среди них о, сюрприз! — один мой хороший знакомый. Катер этот вернулся и после обеда, когда моему знакомому удалось шепнуть мне: «вечером поздно, мы опять приедем — возьмите лишь маленький чемоданчик и я постараюсь вас свезти». Это ему удалось.