Лоранс Скифано - Висконти: обнаженная жизнь

По словам Маччиокки, эта встреча произошла в начале лета 1943-го; в действительности Висконти «исчез из вида» осенью. После 8 сентября, когда Бадольо объявил о перемирии по радио, а король бежал в Пескару, многие солдаты, решив не сражаться на стороне немцев, переоделись в гражданское. Еще через пару-тройку дней, до того, как в Италию массированно вторглись немцы, создается Комитет национального освобождения, объединивший либералов, христианских демократов, коммунистов и социалистов, то есть все антифашистские силы. Комитет заявляет о том, что он учрежден, призывает итальянцев «к борьбе и сопротивлению» и тотчас же уходит в подполье. Порядка 1500 человек, большинство из них на севере Италии, уходят в горы, чтобы скрыться от немецкого вторжения и дождаться прихода союзных войск, который они считают неизбежным. Некоторые присоединяются к ним из любви к приключениям, есть здесь и убежденные антифашисты, которыми движет политическая солидарность.

Эдуардо Висконти, офицер кавалерии Савойского полка (как и его брат), был человеком с приключенческой складкой характера. Повоевав в Албании, в 1943 году он дезертировал из регулярной армии и переправился в Лугано, где участвовал в акциях Сопротивления под руководством Комитета национального освобождения. Вместе со Стефано Порта, Гильельмо Моццони и Дино Бергамаско он отвечает за связь миланского отделения комитета с силами союзников. Этих четверых прозвали «четырьмя мушкетерами»: доставляя послания, приказы, деньги, они всякий раз преодолевали заграждения из колючей проволоки на границе — иногда подкупив охранников, а иногда рискуя жизнью, но всякий раз они ухитрялись перейти на ту сторону. Эдуардо шестьдесят раз пересекал границу и ни разу не попался, он доставлял в Милан деньги для поддержки военнопленных из союзных войск, а также средства для подпольной борьбы — иногда эти средства он передавал промышленнику Розаско, иногда — в приходскую церковь в Сан-Феделе.

«Строго говоря, — рассказывает архитектор Гильельмо Моццони, — мы были ближе всего к либералам и к Партии действия. [23] Итальянская радикальная мелкобуржуазная партия, существовавшая в 1942-47 гг. Провозгласила себя преемницей республиканской Партии действия периода Рисорджименто. Партия действия активно участвовала в национально-освободительном движении 1943-45 гг. (Прим. ред.) Мы встречались с Ферруччо Пари, [24] Премьер-министр первого коалиционного правительства Италии, созданного в июне 1945 г. рисковали жизнью, но наш выбор был прежде всего выбором моральным. Особенно это касалось Эдуардо с его обостренным чувством солидарности». Партия действия состояла из антифашистов разного происхождения и разных политических толков, в ней состояли и бывшие коммунисты, и социалисты, и либералы вроде Эдуардо, который был верен идеалам справедливости и свободы. Кроме того, он желал укрепить шансы Италии на политическое и социальное обновление, но не посредством пролетарской революции, как этого хотели коммунисты, а путем установления современной и многопартийной республики.

Это был идеал, который последовательно отстаивал и Ферруччо Пари. 16 сентября Пьетро Ненни предложил Пари командование повстанческими отрядами на севере Италии. После высадки союзников в Анцио 22 января 1944-го Пари возглавит правое крыло Комитета национального освобождения. Этот антифашист со стажем пользовался уважением благодаря своему боевому прошлому, тюремному заключению, глубочайшему чувству долга. И хотя политические взгляды Пари фундаментально расходились с идеями гарибальдиста Луиджи Лонго, именно Лонго он назовет своим преемником в вооруженной организации Сопротивления в случае, если погибнет сам. Личные связи Пари с промышленными воротилами итальянского севера делали его выразителем идей просвещенной и прагматичной крупной буржуазии, к которой принадлежал и Эдуардо Висконти.

Убеждения Лукино были и более радикальными, и более путаными, но все-таки он сходился с братом в том, что отвергал ценности старого мира — даже если их воплощает его бывший товарищ, капитан кавалерии из Пинероло, знатный пьемонтец Джузеппе ди Монтецемоло. В сентябре ди Монтецемоло становится руководителем Сопротивления в Лацио, но при этом хранит верность маршалу Бадольо и монархии, от которой ожидает приказов и указаний. Впоследствии о нем напишут: «Это был герой, созданный для времен Рисорджименто с их идеалом верности».

Но этот путь, который мог принести столько приключений и славы, не прельщает Лукино. Несколько дней спустя, 8 сентября, он уезжает из Рима вместе с Базилио Франкиной и Марио Кьяри, тосканским сценографом, блестящим весельчаком и остроумцем, который, повоевав на Русском фронте, теперь твердо намерен поскорей добраться до линии союзнических войск. В Апеннинских горах, в местечке Тальякоццо, они собираются присоединиться к Массимо Джиротти и Роберто Росселини, однако Лукино приходится еще раз вернуться в Рим за сестрой Убертой и ее малышом Карло, которому он через два года даст второе имя — Либеро, Свободный. Теперь в доме на виа Салариа жили актриса Мария Денис, домашняя прислуга и Паоло Мокки, один из семерых сардинцев, которых приютил Висконти: шестеро остальных вернулись на свой остров, а этот решил остаться и числился на вилле садовником.

Примкнуть к итальянским войскам, идущим на Рим вместе с союзниками, — таков был план Висконти. Но сначала нужно было укрыть сестру в надежном месте, а в это самое время маленькие городки в горах Абруцци (в их числе и Тальякоццо) один за другим быстро занимают немцы. Лукино решает отвезти Уберту в затерянную в горах деревушку под названием Верреккье.

Розовый домишко среди лугов под ясным октябрьским небом; две безмятежные недели рядом с теми, кого он любит, две недели среди крестьян, которые так привяжутся к их семье, что и по сей день их дети живут в Риме и продолжают ежедневно оказывать Уберте с ее дочерью Николеттой разные мелкие услуги. «В Верреккье, — рассказывает Уберта, — мы проводили целые дни за чтением „Войны и мира“; у меня перед глазами словно еще стоит эта книга, которую мы передавали из рук в руки, читая отрывки вслух».

Это были дни затишья перед грозой, дни, которые были наэлектризованы грядущим действием. 27 октября на рассвете Висконти покидает из деревенскую таверну вместе с Базилио Франкиной, Марио Кьяри и проводником, который отведет их в дикие горы, где пастухи пасут стада мулов и черных овец. Здесь путешественники найдут убежище в скрытых за раскидистыми оливами и совершенно неприметных глазу лачугах угольщиков. Само это слово — угольщик, charbonnier — напоминает о подпольщиках-карбонариях. Висконти понимает, что этот уход знаменует новый, более решительный, чем прежние, разрыв с прошлой жизнью. Он ставит дату и точное время — 5 часов 30 минут, 27 октября 1943 года. До 5 декабря 1943 года он будет вести дневник, который займет три школьных тетрадки.