Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Заявление относительно осмотра вещей императора губернатором и вскрытия в его присутствии дополнительных распоряжений № 1 к завещанию В этот день, 12 мая 1821 года, в Лонгвуде, на острове Святой Елены, губернатор острова приехал в Лонгвуд, чтобы приступить к осмотру одежды императора Наполеона и другой его собственности на острове Святой Елены. Мы, нижеподписавшиеся, в соответствии с полученными инструкциями вскрыли в его присутствии дополнительные распоряжения № 1 к завещанию, также приложенные описи вещей императора.

Ознакомившись с вышеупомянутыми документами, губернатор в нашем присутствии сломал печати на трех ящиках из красного дерева, упомянутых в протоколе от 27 апреля и содержавших предметы, перечисленные в приложенных описях под номерами 1, 2 и 3.

Губернатор объявил нам, что не может разрешить окончательного выполнения условий дополнительных распоряжений к завещанию, представленных ему, так как он обязан согласовать этот вопрос со своим правительством, но что мы можем приступить к предварительному выполнению этих распоряжений.

После этого мы составили и подписали настоящее заявление, отмеченное вышеупомянутой датой.

Подписано: граф де Монтолон, граф Бертран, Маршан.

Заявление относительно распределения личных вещей императора

В этот день, 14 мая 1821 года, в Лонгвуде, на острове Святой Елены, в соответствии с инструкциями, содержащимися в дополнительных распоряжениях № 2 к завещанию, мы приступили к распределению личных вещей императора Наполеона и его книг, а также упаковали два ящика с предметами, которые он оставил принцам и принцессам своей семьи.

После этого мы составили и подписали настоящее заявление, отмеченное вышеупомянутой датой.

Подписано: Монтолон, Бертран, Маршан.

Для того чтобы распределить оставшиеся от императора вещи между всеми нами, мы поделили примерно на равные доли книги и другие вещи, а затем, прибегнув к жребию, разыграли их. Каждый взял свою долю вещей и в упаковке организовал их отправку в Европу. Нам предстояло отплыть во Францию 7 мая. Во время этого пропорционального распределения вещей мы столкнулись с проблемой, связанной с полной формой гренадера гвардии, включавшей орден Почетного Легиона, полковничьи эполеты императора, форменную шляпу и сапоги: эти вещи нельзя было распределить по отдельности. Гофмаршал и граф де Монтолон с присущей им щепетильностью заявили, что судьба полной формы гренадера гвардии должна быть решена волей жребия, и в результате я стал обладателем этой формы. Рукописи императора находились на хранении у графа де Монтолона, и, когда мы прибыли в Европу, они были опубликованы двумя изданиями: одно — общее издание, а другое, большое, специальное издание, посвященное Римскому королю. В своем завещании император поручил выполнение этой задачи своим душеприказчикам. Генерал граф Бертран взял на себя публикацию работы о Египте, которую император продиктовал ему; графу де Монтолону досталась Италия, и когда он приехал во Францию, то передал генералу Гурго рукописи о Консулате. Мне не пришла в голову мысль претендовать на что-либо из рукописей императора; но позднее, уже во Франции, я обратился к графу де Монтолону с просьбой передать мне ту часть работы, которую император диктовал мне, а именно — «Краткую историю кампаний Цезаря». Граф де Монтолон ответил, что этой работы у него нет; тогда я обратился к графу Бертрану, который и отдал ее мне.

В Лонгвуде осталось только произвести выплату вознаграждений и жалованья за апрель и май 1821 года людям из состава императорского обслуживающего персонала, а также осуществить некоторые расходы. Проведенная работа нашла свое отражение в следующем заявлении:

Заявление о выдаче вознаграждений и жалованья людям из состава императорского обслуживающего персонала в Лонгвуде за апрель и май 1821 года, а также о произведенных различных других расходах. [342]

В этот день, 16 мая 1821 года, в Лонгвуде, на острове Святой Елены, нижеподписавшиеся, душеприказчики завещания императора Наполеона произвели выплату жалованья от имени поместья Лонгвуд из средств, находившихся в личной казне Его Величества, в сумме 25 590 франков следующим образом:

1. Вознаграждения и жалованье за апрель 1821 года — 7333

Граф Бертран — 2000

Граф де Монтолон — 2000

Отец Виньяли — 500

Антоммарки, доктор — 750

Г-да Маршан — 666

Сен-Дени — 333

Новерраз — 333

Пьеррон — 400

Аршамбо — 150

Курсо — 200

Шанделье — 200

Жозефина (жена Новерраза) — 50

Г-н Ришар — 150

Всего: — 14 666

2. Задолженность д-ру Антоммарки с 1 октября 1819 года по 1 января 1821 года, или за 15 месяцев, по 500 франков в месяц, должна была выплачиваться его семье в Риме в соответствии с письмом, написанным в 1819 году графом Бертраном кардиналу Фешу. С того времени подтверждения о получении задолженности не было. — 7500

3. Другие расходы — 3423

Общая сумма — 25 590

Исполнено и подписано вышеупомянутой датой:

граф де Монтолон, граф Бертран, Маршан.

Губернатор информировал графа де Монтолона и гофмаршала о том, что для нашего возвращения в Европу заказаны места на борту транспортного корабля «Кэмел», но он может отплыть только в конце месяца. Каждый день мы совершали паломничество к могиле императора, к которой нам разрешили доступ. Затем, вернувшись домой, мы занимались упаковкой наших вещей.

Перед самым отъездом с острова гофмаршал и губернатор вступили в переписку друг с другом в самых резких выражениях и вызвали друг друга на дуэль. Адмирал Ламберт предложил свои услуги для урегулирования ссоры. Его посредничество было принято и разногласие улажено к удовлетворению обеих сторон.

26 мая губернатор сообщил нам, что мы отправимся в плавание в полдень следующего дня. Весь день мы потратили на то, чтобы на повозках перевезти наш багаж на борт корабля. Эта активная деятельность была омрачена глубокой печалью: мы оставляли императора одного, и горечь от этой грустной мысли мешала нам радоваться предстоящему воссоединению с нашими семьями и с нашей родиной.

В день отплытия я пришел на могилу императора. Преклонив колени, я затем встал, дав полную волю слезам. В последний раз я поцеловал холодный камень, который скрывал от меня все, что было для меня таким великим и тем не менее таким жестоко несчастным. Я сорвал один цветок анютиных глазок и положил его в свой бумажник. Я бросил последний взгляд, вскочил на коня и поехал в город. Я узнал, что гофмаршал, его семья и граф де Монтолон отправились в «Колониальный дом» по приглашению губернатора. В городе мы ждали часа погрузки на борт корабля, которая была назначена на 4 часа дня.