Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Сэр Уолтер Рансиман писал: «Трагический фарс высылки императора на губительное плато Лонгвуда и предоставление Хадсону Лоу «Колониального дома» в качестве его резиденции является тем феноменом, который мало кто из людей, не знавших фактов и обстоятельств, в состоянии понять».

«Розмари Холл», находившийся в девяти километрах от Джеймстауна, был занят австрийскими и русскими полномочными представителями.

Коттедж «Мейсон» принадлежал мисс Мейсон. К ней обращались с предложением отдать коттедж в аренду Хадсону Лоу для того, чтобы он стал пристанищем императора. От предложения выплачивать ей за аренду 100 франков в месяц она отказалась.

Томас Грейтли, капитан королевской артиллерии, командовал отрядом артиллеристов на борту «Нортумберлэнда», которым потом предстояло обслуживать орудия, предназначенные для защиты острова.

Майор Оливер Джордж Ферцен командовал 2-м батальоном 53-го пехотного полка. Молодой офицер 29 лет, он отличился на службе в армии во время войн на Пиренейском полуострове. На императора он произвел очень хорошее впечатление. Он покинул Святую Елену со своим батальоном в июле 1817 года и скончался от холеры в Индии в 1820 году.

Майор Чарльз Роберт Ходсон обладал телосложением гиганта, за что император называл его Геркулесом. Он был майором пехотного полка, судейским адвокатом и исполнял обязанности городского мэра Джеймстауна. Его усадьба, которую император посетил 20 ноября, называлась «Мальдивией». Майор Ходсон присутствовал при похоронах Наполеона и при церемонии эксгумации в 1840 году.

Г-жа Ходсон была дочерью сэра В. Давтона, члена островного совета, который владел поместьем «Маунт Плезант» в Сэнди Бее, примерно в трех милях южнее Лонгвуда. Император навещал сэра Веббера Давтона в январе 1816 года и совершил свою последнюю прогулку за пределы Лонгвуда именно в «Маунт Плезант» 4 октября 1820 года; сопровождаемый генералом Бертраном и Монтолоном, Наполеон завтракал вместе с хозяином в саду поместья.

Третальон, настоящее имя которого было Жак Дюпон, в августе 1815 года возглавлял роялистские банды, которые наводили ужас террором в районе Нима. Как говорили, он поклялся разрубать на три части каждого бонапартиста в департаменте, поэтому он и получил кличку Третальона («изрубить на три части»), В октябре 1815 года он был арестован и отпущен, так как не нашлось против него достаточно смелых свидетелей.

«Дом тревоги», на дороге из Джеймстауна в Лонгвуд, находился в трех километрах от резиденции императора. В доме вместе со своей супругой жил полковник Виньярд, военный секретарь губернатора.

Поблизости был выставлен пост охраны, там же была установлена пушка, которая своим выстрелом оповещала восход и заход солнца, а также приближение корабля к острову. Сигнальная система с помощью флагов позволяла посту охраны поддерживать связь с губернатором, передавая ему сообщения поэтапно через посты на холме Руперта и на холме Лэддера. Белый флаг, объявлявший о том, что исчез генерал Бонапарт, так никогда и не был поднят.

«Ворота Хатта» в 1815 году представляли собой скромный дом, расположенный на дороге в Джеймстаун в одной миле от Лонгвуда. Около этого коттеджа обосновались пять рот 53-го пехотного полка. Затем вместе с приданной им артиллерией они передислоцировались в лагерь Дедвуд.

Пространство, в котором императору разрешалось передвигаться по кругу без сопровождения английского дежурного офицера, ограничивалось полигоном с изломанным периметром, отрезки которого насчитывали от 4-х до 12 миль. Посты сторожевого охранения и часовых, воздвигнутые для пехотных стрелков, отмечали окружность периметра. Система траншей, вырытых на территории полигона, превратила его в настоящий гарнизон. Следы этих траншей сохранились до сегодняшнего дня.

В середине столетия Лонгвуд состоял из фермы и сарая. В 1787 году полковник Робсон, губернатор острова, построил за конюшней дополнительное здание из четырех комнат и добавил к нему еще пятую, перпендикулярную к главному зданию. Позади здания были сооружены постройки внутреннего двора, курятник и помещения для слуг. Конюшня находилась в отдельном здании.

Здание находилось на высоте 1700 футов, в пяти милях от Джеймстауна, в четырех милях от «Колониального дома», в половине мили от лагеря в Дедвуде и в 200 ярдах от дома Бертрана и «Нового дома».

Когда император со своими приближенными высадился в Джеймстауне, адмирал убедил французов, что Лонгвуд будет чудесным местом для проживания.

Сразу же по прибытии в Джеймстаун Гурго написал графине Каффарелли: «Они подготовили для нас небольшой загородный дом в пяти милях отсюда; как только дом будет отремонтирован и снабжен мебелью, мы сделаем его своей резиденцией. Говорят, что он расположен в сказочном месте. Так пусть же он будет напоминать мне Мальмезон».

Гурго просит графиню ответить ему и определяет способ, с помощью которого должна быть адресована корреспонденция. «Пишите мне так, как я пишу вам, не заклеивая ваши письма и адресуя их следующим образом: генералу барону Гурго на остров Святой Елены. Вложите это незапечатанное письмо в опечатанный конверт, адресованный адмиралу Джорджу Кокбэрну, командующему морскими сооружениям Его Британского Величества на Святой Елене. Наконец, вложите оба послания еще в один конверт, на котором напишите «Секретно». Далее я считаю, что вы должны отправить франкированное письмо в Англию».

Пионтковский был польский офицером, 29 лет, который был с Наполеоном на Эльбе и в битве при Ватерлоо сражался в чине второго лейтенанта гвардейских уланов. Он был в Мальмезоне, когда император прощался со всеми, и сопровождал г-жу Бертран и ее детей в их поездке в Рошфор. Он был на борту корабля «Мирмидон», но ему не разрешили последовать за императором, и он вместе со своей молодой женой все время пребывал в Плимуте, пока не получил разрешения отплыть на Святую Елену. Он прибыл туда один на борту корабля «Корморан» 29 декабря 1815 года. Он получил назначение проходить службу на конюшне под руководством Гурго. В Джеймстауне он всегда стремился узнать новости, а на плато Лонгвуда он добивался разрешения охотиться на проблематичных в этих местах диких голубей. Когда Хадсон Лоу потребовал, чтобы все лица из числа приближенных императора подписали декларацию, подтверждавшую их твердое желание остаться на острове и их согласие подчиняться всем ограничениям, Пионтковский написал едкое письмо, описывавшее отвратительные условия жизни в Лонгвуде и плохое обращение, которому подвергался император, хотя сам Пионтковский согласился подчиняться предписанным ограничениям.