Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Императору рассказали, что граф Артуа, инспектируя кавалерийские части, остановился перед пожилым солдатом из 13-го драгунского полка, имевшим несколько шевронов на рукаве мундира, и сказал ему: «Подойди сюда, мой добрый солдат, и крикни: «Да здравствует король!» — «Нет, милорд, я не могу сделать это, мы не будем сражаться против нашего отца». Этот ответ разъяснил все; повернувшись к генералу Брайеру, стоявшему поблизости, граф Артуа сказал: «Теперь нет ничего, на что можно было бы надеяться». С этими словами он уехал в сопровождении небольшой свиты и единственного национального гвардейца, ехавшего рядом с его каретой верхом. Генерал Брайер, информированный об его отъезде из Лиона, направил в качестве его эскорта отряд из состава 13-го драгунского полка. Герцог Орлеанский, который ранее прибыл вместе с графом Артуа в Лион, уже покинул город.

Маршал Макдональд настаивал на защите города. Два батальона, расположившихся у моста Гильотьер, должны были воспрепятствовать войскам императора перейти мост; у моста появились разведывательный отряд 4-го гусарского полка и несколько поляков под командованием полковника Жермановского. Увидев солдат двух национальных батальонов, они воскликнули: «Да здравствует император!» Батальонам было приказано открыть огонь, но их солдаты наклонили дула ружей к земле и также закричали: «Да здравствует император!» Маршал Макдональд, присутствовавший при дезертирстве своих войск, отправился в Париж на лошади, одолженной ему генералом Брайером. На окраине Веза его остановили два гусара из 4-го полка. Маршал был один, одетый в синий мундир и всего лишь с эполетами полковника. Прибывший на место происшествия генерал барон Дижеон опознал маршала и приказал освободить его.

Еще 6 марта Наполеон и его последователи были объявлены вне закона следующим королевским ордонансом:

Луи, Божьей милостью король Франции и Наварры, приветствие всем тем, кто читает это.

Статья 12 конституции вменяет нам в обязанность устанавливать правила и законы относительно безопасности государства. Она была бы чрезвычайно скомпрометирована, если бы мы не приняли безотлагательных мер, чтобы разделаться с опасной авантюрой, только что предпринятой против нашего королевства, и положить конец заговорам и попыткам разжечь гражданскую войну и уничтожить правительство.

В связи с этим и на основании доклада, сделанного нам нашим возлюбленным и верным рыцарем, канцлером Франции, Сиром Дамбре, исполнителем наших приказов, и по рекомендации нашего совета мы приказали и приказываем следующее:

Статья 1. Наполеон Бонапарт объявляется изменником и бунтовщиком за то, что вступил на территорию департамента Вар с оружием в руках. Всем губернаторам, военным командирам, национальной гвардии, гражданским властям и даже простым гражданам предписывается содействовать погоне за ним, арестовать его и незамедлительно предать военному суду, который, после его опознания, объявит ему наказание, предусмотренное законом.

Статья 2. Таким же образом должны быть наказаны, как виновные в деянии тех же преступлений, все военные и все служащие всех рангов, которые сопровождали Бонапарта или следовали за ним во время его вторжения на французскую территорию, если они — в течение восьми дней после опубликования настоящего ордонанса — не сдадутся нашим губернаторам, командирам военных дивизий, генералам или гражданским администраторам.

Статья 3. Также будут преследоваться и будут наказаны, как агитаторы и соучастники бунта и попыток изменить форму правительства и разжечь гражданскую войну, — все гражданские и военные администраторы, все служащие в указанных администрациях, плательщики и сборщики общественных фондов и даже простые граждане, которые прямо или косвенно окажут помощь и содействие Бонапарту.

Статья 4. Также будут наказаны в соответствии со статьей 102 уголовного кодекса те, кто речами в общественных местах или на собраниях, плакатами или отпечатанными прокламациями выразил свое участие или подстрекал граждан принять участие в бунте или воздержался от действий для прекращения оного.

На нашего канцлера, на наших министров, государственных секретарей и на нашего директора полиции, на каждого в той степени, которая его касается, возлагается обязанность исполнения этого ордонанса, который должен быть опубликован в вечернем бюллетене и направлен всем командующим военных округов, генералам, командирам, префектам, субпрефектам и мэрам нашего королевства с приказом отпечатать его и расклеить в Париже, а также повсюду и где бы это ни было необходимо.

Дано 6 марта 1815 года в замке Тюильри, на двадцатом году нашего правления.

Подписано: Луи

За короля: канцлер Франции Дамбре».

В глазах тех, кто опубликовал подобный ордонанс, высадку императора на берегу Франции и его марш на Лион и Париж следовало рассматривать как враждебные акции против прав народа, а войска, присоединившиеся к императору, следовало считать находящимися в состоянии мятежа. Авторы ордонанса были вынуждены поручить защиту Лиона прямому наследнику на трон, так как сам король не мог явиться в Лион.

Как говорил император на острове Св. Елены, ничего более умного и лучшего в Париже не могли придумать, как направить принца навстречу Наполеону, так как сам король не мог пойти на это; в Париже считалось, что Лион, город в 100 000 человек, противостоит 800 человек, а Париж остается в руках короля. Но падение второго города в королевстве должно было предвещать такую же судьбу и столице.

Около семи часов вечера император вступил в Лион в окружении офицеров и генералов всех рангов, которые вышли из города, чтобы встретить его; около него можно было увидеть генерал-лейтенанта Брайера, командующего Лионским военным округом, который пришел встретить императора со своим многочисленным штабом. Энтузиазм, охвативший этот большой город, достиг своего пика. Чувства счастья и веселого оживления отражались на всех лицах.

Невозможно представить себе всю эту толпу людей, включая детей и стариков, бежавших на мосты и набережные и рисковавших при этом быть задавленными. Каждый хотел видеть его, слышать его, быть уверенным в том, что это действительно он, объект их чаяний, а не какая-то зловещая иллюзия. Возгласы «Да здравствует император!», «Долой священников!», «Долой эмигрантов!», «Долой феодализм!» звучали в воздухе, словно непрерывный барабанный бой. Император был тронут и разделял эту всеобщую радость, но при этом не упускал возможности обратить внимание на все эти обвинения против королевского правительства, которые обеспечивали ему определенную гарантию успеха его планов, а также доказательство порыва к нему со стороны французского народа — униженного иностранцами, собственным правительством и обеспокоенного своим будущим. Его Величество остановился в резиденции архиепископа, где все было приготовлено, чтобы встретить его подобающим образом. Свою собственную безопасность он вручил в руки спешенной национальной гвардии.