Ефим Янкелевич - Дорога длиной в сто лет

Для нас, как и для всех людей, война была полной неожиданностью. Когда ее объявили, это было «как гром среди ясного неба». Мы были воспитаны Советской властью в убеждении, что наша армия непобедима. И что в случае войны, которую нам навяжут, мы будем бить врага на его территории.

С началом войны в военкоматах толпились сотни молодых людей, стремившихся записаться добровольцами на фронт. Эта молодежь боялась опоздать к разгрому фашистов. Но война шла не так, как нам говорили, и фронт очень быстро стал приближаться к Киеву. А от Киева до Харькова рукой подать.

В начале войны под руководством Соломона Гафановича во дворе вырыли зигзагоподобный окоп. Этот окоп был вырыт на случай бомбежки. Повеяло страхом. Появились беженцы из западных регионов. А мы ведь были раньше уверены, что немцы до Харькова не дойдут.

Я хочу замолвить слово о наших земляках братьях Бахмуцких, повлиявших на судьбу нашей семьи. Старший Аврум дважды оказал нам неоценимую услугу. А младший Янкл едва не лишил жизни Аврумарна, отправив его в ЧК, откуда мало кто тогда возвращался.

Однажды кто-то сильно постучал в окно. Я посмотрела и увидела Аврума Бахмутского на армейской лошади. Он, не слезая с лошади, ультимативно посоветовал, буквально приказал мне, чтобы мы немедленно уезжали и чтобы нашего духа здесь не было. Фашисты поголовно уничтожают всех евреев от мала до велика. Сам он приехал на завод за танками и у него нет ни минуты свободного времени. Так вот, первый раз Аврум буквально спас нас, когда работал на мельнице и помог мне с обмолотом зерна, а второй раз, в чрезвычайной для него спешке, нашел время, чтобы предупредить нашу семью о смертельной для нас опасности. Мы бы все равно уехали, но он, имея большую информацию, как офицер, нашел нужным нас настоятельно предупредить о том, что нужно преодолеть все сомнения и уезжать немедленно, пока не поздно. И он оказался прав. Все последовавшие события подтвердили его правоту.

С началом войны многие предприятия эвакуировались на восток и вместе с оборудованием увозили с собой сотрудников и их семьи. Со станкостроительным заводом семья Абраши с Лизой и ребенком эвакуировались в г. Челябинск. Мой брат Абрам был в армии, а беременная жена его Нина вместе со своими родителями тоже эвакуировалась на Урал в г. Троицк.

Из всей родни в Харькове осталась только моя семья и мама. Купить билеты и выехать из города было невозможно, так как поезда были переполнены эвакуирующимися предприятиями и армией. Да и куда нам было ехать? Однако предупреждение Аврума заставило меня действовать. Я через дирекцию школы получила пропуск на эвакуацию семьи с мамой, но уехать мы не могли, так как Аврумарн был на окопах.

(Во время войны все трудоспособное не призванное в армию мужское население было мобилизовано на строительство оборонительных сооружений, типа противотанковых рвов. Эти работы в народе назывались «окопами»).

Фашисты стремительно подходили к городу. Город пустел.

В это время я работал в организации «Союзутиль» заведующим складом. С приближением немцев к городу от нашей организации послали меня и еще двух сотрудников на строительство окопов на дальних подступах к городу. До железнодорожной станции Красноград мы ехали поездом. А последние двадцать километров мы шли пешком. Ров мы рыли примерно месяц, пока немцы не приблизились настолько, что уже слышна была стрельба. Пришлось уходить пешком. До Краснограда шли всю ночь. Только мы добрались до железнодорожной станции, как тут же объявили воздушную тревогу и станцию начали бомбить немецкие самолеты. Из нашей колонны осталось человек десять, в том числе и я. Кто был убит, кто ранен, а некоторые просто разбежались. Весь день налеты продолжались. Руководитель колонны порекомендовал нам добираться по домам кто как может.

Когда я вернулся домой, то организованная эвакуация города была прекращена и никого из города уже не выпускали.

Что делать? У меня ведь семья. На мое счастье с эвакуацией помогла мне моя организация. Ранее из Киева в Харьков переехало республиканское управление нашей организации с имеющимся у них ценным имуществом. Управляющий республиканской конторой договорился с руководством обороны Харькова о выезде из города семи подвод с оборудованием и людьми. И вот с помощью этой соломинки мне удалось вывезти мою семью. В этом обозе была только наша семья. Семьи остальных сотрудников, которые хотели эвакуироваться, уже давно уехали по железной дороге.

Сборы были долгими. Все отъезжающие собрались на базе «Союзутиля» на окраине города. По каким-то причинам на этой базе мы просидели недели две. Нашей семье выделили одну подводу с парой на вид неказистых лошадей. Но в дороге они оказались очень резвыми и наша подвода ехала впереди всех. А может это было еще и потому, что из всех служащих только Аврумарн умел обращаться с лошадьми.

Пока мы сидели на базе у меня с Аврумарном шла непрерывная борьба. Он утверждал, что у нас только одна подвода и кроме служебного оборудования на подводе должны будут ехать я, мама и Леня и сам он, как кучер. Поэтому нашего домашнего скарба должно быть как можно меньше. Большую часть дороги Фима должен был идти за подводой пешком. И мы с ним боролись за каждую вещь, которую я хотела взять с собой. Ведь на новом месте без многих вещей трудно будет обходиться.

Опишу две наиболее характерные «схватки» за имущество.

Аврумарн был категорически против того, чтобы везти с собой постель. Выручил меня один из наших попутчиков. Он убедил Аврумарна, что для человека постель так же важна, как и еда. С этими доводами он вынужден был согласиться.

Несколько раз Аврумарн выбрасывал нашу старую ручную швейную машинку, которую я прятала от него заворачивая в подушку. У меня было как будто предчувствие, что эта машинка долго будет в эвакуации нашей кормилицей. И действительно так и произошло.

И все же часть вещей пришлось продать на базаре. Несмотря на то, что я их прятала, он эти вещи находил и выбрасывал.

По неизвестным мне причинам наш обоз двинулся в дорогу, когда фашисты были уже на окраине города. Как назло до сих пор стоявшая хорошая погода резко испортилась и пошел осенний дождь, ведь была уже вторая половина сентября. Грунтовую дорогу сразу развезло и обоз стал передвигаться совсем медленно. В первый день, до наступления темноты, мы проехали совсем немного и пришлось расположиться на ночь в пустующей усадьбе колхоза, который вероятно уже эвакуировался.

Наша группа заняла какое-то помещение, пол которого был усеян засохшими картофельными очистками. Мы были настолько уставшими и промокшими, что никто уже не реагировал на неудобства и тут же завалились спать на чем попало, а некоторые уснули даже сидя. Так мы провели свою первую ночь в эвакуации.