Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Для Кузнецова придумали убедительную легенду, рассчитанную прежде всего на немецкий контингент. Русского Николая Ивановича Кузнецова превратили в этнического немца Рудольфа Вильгельмовича, фамилию оставили прежнюю, но… перевели на немецкий язык: Шмидт. Родился якобы Шмидт в Саарбрюкене, но, когда мальчику было всего два года, еще перед мировой войной родители перебрались в Россию. В настоящее время Рудольф Шмидт — инженер-испытатель авиационного завода № 22 в Филях.

Широко известны фотографии Кузнецова (в трех вариантах) в форме советского летчика с тремя «кубарями» в петлицах. Из-за этих снимков даже в некоторые энциклопедические словари попало утверждение, что Николай Иванович имел звание старшего лейтенанта Красной Армии. На самом деле Кузнецов никогда в армии не служил и воинского звания не имел.

Два года «Шмидт» успешно работал в столице. Тот же Леонид Райхман утверждал: «Напрямую мы, контрразведчики, с достоверностью узнали о готовящемся нападении Германии на СССР уже в марте 1941 года — в определенной мере благодаря усилиям и “Колониста”».

В самом деле, Кузнецов-Шмидт, умело используя свою весьма соблазнительную для иностранных спецслужб легенду, сумел найти подходы к профессиональным разведчикам, действовавшим под дипломатическим прикрытием в посольствах Германии и Японии, а также в миссии союзницы гитлеровской Германии Словакии.

Наибольшей удачей Кузнецова стало «приручение» временного поверенного в делах миссии Словакии Гейзы-Ладислава Крно. Этот дипломат, на самом деле установленный разведчик на службе нацистских спецслужб, был к тому же настоящим спекулянтом. Крно регулярно выезжал в Братиславу и привозил оттуда значительные партии швейцарских часов — большой дефицит в тогдашней Москве. Для этого он сшил себе специальный пояс, вроде патронташа, с кармашками для контрабандного товара.

Кузнецов познакомился с ним возле известного ювелирного магазина в Столешниковом переулке, где постоянно собирались московские спекулянты, и стал оптовым покупателем, что весьма устраивало Крно. Николаю удалось однажды, под предлогом, что у него повреждена нога в результате неудачного прыжка с парашютом, завлечь Крно к себе домой, где процедура купли-продажи была зафиксирована скрытой фотосъемкой. Затем в квартиру вошли сотрудники контрразведки и поймали незадачливого коммерсанта с поличным. Остальное было, как говорится, делом техники.

Крно регулярно присутствовал на совещаниях в германском посольстве, как и другие «дипломаты» из дружественных Германии стран, и получал там конфиденциальную информацию и инструктаж. К тому же он имел важные сведения по линии и собственного МИДа, и правительства. Отныне эта ценнейшая информация через Кузнецова регулярно становилась достоянием советской контрразведки.

Одним из самых активных немецких разведчиков был военно-морской атташе посольства Германии Норберт Вильгельм фон Баумбах. С помощью Кузнецова контрразведчики смогли проникнуть в его квартиру на улице Воровского (Поварской). Не оставив следов, вскрыли сейф, перефотографировали хранящиеся там документы и тем самым выявили всю агентурную сеть фон Баумбаха.

Шмидт-Кузнецов сумел также войти в доверие к личному камердинеру посла Германии фон Шуленбурга некоему Гансу Флегелю и его жене Ирме — супруги были также сотрудниками спецслужб. С помощью Флегеля Кузнецов сумел даже проникнуть в личную квартиру посла в Чистом переулке. Флегель был настолько уверен, что завербовал советского инженера-испытателя на почве принадлежности к германской нации, что вручил ему накануне Нового, 1941 года… членский значок НСДАП и книгу Гитлера «Майн кампф» на немецком языке.

Впоследствии Кузнецов сумел приручить серьезного японского разведчика, действовавшего в Москве под дипломатическим прикрытием.

Неоднократно с участием Кузнецова в гостиницах «Метрополь» и «Националь» удавалось вскрывать незаметно вализы немецких дипкурьеров и знакомиться с содержанием дипломатической, и не только дипломатической, секретной почты.

Все это — только часть успешной контрразведывательной работы Кузнецова-Шмидта в Москве с 1939 по 1941 год.

Уже перед самой войной Шмидт по заданию установленного немецкого разведчика съездил в Черновцы, где по его просьбе восстановил утраченную связь со старым, с Первой мировой войны, немецким агентом, зажиточным ювелиром. В результате этой поездки советская контрразведка не только обезвредила матерого шпиона, но и изъяла припрятанные им значительные материальные ценности.

…22 июня 1941 года. Десятилетия минули с того дня, но до сих пор люди старшего поколения меряют жизнь понятиями «до войны» и «после войны».

Рудольф Шмидт, только заслышав правительственное сообщение, тут же осознал себя уже Николаем Кузнецовым. Он подает командованию рапорт за рапортом с просьбой направить его незамедлительно в Красную Армию, на любую должность, только на фронт. Почему-то особо требует, чтобы послали его непременно в воздушно-десантные войска. И получает отказ за отказом. Руководство наркомата прекрасно сознавало, что подготовить такого разведчика, каким уже стал «Колонист», несравненно труднее, нежели парашютиста-десантника или даже высококвалифицированного военного переводчика. Уже воевал младший брат Виктор, а он, старший, все еще топтал асфальт московских улиц.

Вспоминает Л. Ф. Райхман: «Но Николаю все же довелось попасть на войну — правда, всего на несколько дней. Поздней осенью развернулась оборонительно-наступательная операция Калининского фронта, которым командовал тогда генерал-лейтенант, будущий Маршал Советского Союза И. С. Конев. Противостояла ему 9-я немецкая армия группы армий «Центр». Кузнецова забросили с разведывательным заданием в тыл этой армии. Впоследствии мы получили о нем прекрасный отзыв от армейского командования».

Однако «топтать», по его выражению, асфальт московских улиц Кузнецову предстояло еще полгода. Он не знал, что у руководства уже были вполне конкретные планы его дальнейшего использования.

Для организации и руководства разведывательно-диверсионной работой за линией фронта, в тылу германской армии на оккупированной советской территории, было сформировано специальное подразделение — Особая группа при наркоме НКВД СССР. Ее начальником был назначен старший майор госбезопасности (впоследствии генерал-лейтенант) Павел Судоплатов, один из немногих руководителей высшего эшелона разведки, имевший личный опыт закордонной работы с нелегальных позиций. В октябре Особая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й отдел НКВД, а в начале 1942 года в 4-е управление НКВД СССР.