Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

Мы выехали дорогой на Лейпциг и прибыли туда рано утром 15 октября. В тот период Лейпциг оказался словно в центре почти беспрерывно проходящих различного рода военных операций. Затем нас бросила армия Саксонии. Это дезертирство оставило в распоряжении императора вооруженные силы в составе только ста десяти тысяч человек. Нам противостояли вражеские войска, насчитывавшие триста тридцать тысяч человек.

Как хорошо известно, день 18 октября стал для нас роковым. Вечером император, сидевший на раскладном стуле из красного сафьяна посреди бивачных костров, диктовал маршалу Бертье распоряжения на предстоящую ночь, когда его величеству было доложено о прибытии двух командиров артиллерийских корпусов, которые представили отчет об иссякших запасах ящиков с боеприпасами. Так как ближайшие склады военного снаряжения находились в Магдебурге и Эрфурте, откуда помощь вовремя получить было невозможно, то отступление стало абсолютно необходимым. Поэтому был отдан приказ об отступлении.

Бедствия, которые сопровождали отступление армии после битвы под Лейпцигом, и преждевременное разрушение моста через реку Эльстер, которое привело к захвату противником нескольких наших дивизий и к гибели в этой реке храброго Понятовского, хорошо известны.

Союзнические войска, вступив в Лейпциг, арестовали короля Саксонии и отправили его под конвоем в Берлин каяться за совершенное преступление, которое выразилось в его нерушимой верности Франции.

Наполеон отступил с остатками своей армии в Эрфурт. Там король Неаполитанский попрощался с императором. Сцена прощания для обеих сторон прошла весьма эмоционально, так как каждый чувствовал, что это была их последняя встреча.

Отступление нашей армии проходило достаточно благополучно, несмотря на многочисленные стычки с партизанами, которые беспокоили наши войска в течение всего похода. Однако около шестидесяти тысяч баварцев и австрийцев попытались преградить путь французской армии, подошедшей к Ганау.

Французы вскоре покрыли себя славой в сражении при Ганау, через который нам было необходимо пройти, преодолев сопротивление многочисленной армии австрийцев и баварцев. В результате этой триумфальной победы шесть тысяч человек было взято в плен. Этот военный успех одновременно открыл нам дорогу на Майнц, до которого мы надеялись дойти, не встретив новых препятствий. После четырнадцати дней похода из Лейпцига мы, наконец, 2 ноября вновь увидели берега Рейна и почувствовали, что сможем дышать в обстановке полной безопасности.

Посвятив пять дней реорганизации армии, отдав соответствующие приказы и назначив позиции, которые должен был занять каждый из маршалов и командиров нескольких корпусов во время его отсутствия, император покинул Майнц 7 ноября и 9 ноября спал уже в Сен-Клу.

Во времена Консулата и в течение первых шести лет Империи, когда бы император ни возвращался в Париж после военной кампании, это означало, что кампания была завершена и что весть о мире, заключенном вследствие победы, всегда опережала Наполеона.

Во второй раз он возвращался из Майнца при совершенно других обстоятельствах. В этот раз, как и в случае со Сморгонью, он покидал армию, находившуюся все еще в состоянии войны, и возвращался в Париж не для того, чтобы вручить Франции плоды своих побед, а для того, чтобы потребовать новых дотаций в живой силе и денежных средствах, чтобы ликвидировать последствия поражения и потерь, понесенных нашей армией.

Что касается меня, то мне никогда не приходила в голову мысль о том, что император сможет, в конце концов, уступить в борьбе, которую он постоянно вел, ибо в своих раздумьях я никогда не доходил до подобной мысли. И только размышляя об этом уже потом, я смог понять серьезность опасности, угрожавшей ему в тот период. Меня можно было сравнить с человеком, проведшим ночь во сне на краю пропасти, полностью находившимся в неведении относительно той опасности, которой он подвергался, до тех пор, пока она не становилась явной при дневном свете. Тем не менее я могу сказать, что все устали от войны и что все мои друзья, которых я видел, вернувшись из Майнца, говорили мне о необходимости мира.

В самом дворце я слышал от лиц, приближенных к императору, те же самые высказывания, но не в присутствии его величества, хотя при нем они говорили прямо противоположные вещи. Когда император оказывал мне честь, как он это часто делал, расспрашивая, что говорят по этому поводу люди, то я докладывал ему чистую правду; и когда во время этих конфиденциальных разговоров с императором я произносил слово «мир», он восклицал: «Мир! Есть люди, не желающие его, и чем больше я уступаю им, тем больше они требуют».

Когда наши враги пришли к решению — в отношении которого у них было немало сомнений — о переходе их войск через наши границы, император принял первые необходимые меры для защиты этих границ, которым угрожали силы коалиции и все вооруженные силы Германии. После того как Наполеон отдал самые срочные распоряжения о реорганизации армии, он отправился в Сен-Клу, куда прибыл 9 ноября.

Радость от того, что он вновь увидел свою супругу и сына, была, как бальзам, пролитый на раны Наполеона, но это было минутным забвением от всех насущных забот, которые его осаждали. Каждое мгновение его времени было отдано обеспечению защиты территории Франции. Ежечасно в течение дня проводились заседания советов администрации под председательством Наполеона. Принимались чрезвычайные меры и усилия для того, чтобы набрать рекрутов для армии, привести в порядок артиллерию, требовавшую ремонта, изготовить новое оружие вместо вышедшего из строя и утерянного и так далее. Денежные средства, накопление в течение десяти лет в подвалах Тюильри, были использованы для того, чтобы покрыть возникшие чрезвычайные расходы. Это денежное сокровище было накоплено в результате ежегодных сбережений в размере четырнадцати миллионов франков за счет фондов цивильного листа. Данное обстоятельство не помешало императорскому двору стать самым блестящим в Европе. Таков был результат хорошо отрегулированной административной деятельности, свободной от злоупотреблений.

В редких случаях император откладывал в сторону важнейшие дела, которыми был занят, чтобы посетить театр, — но не для собственного удовольствия, а с той целью, чтобы показать себя на публике. Предметами его забот были все полезные мероприятия; и он никогда полностью не полагался на информацию даже тех людей, которых уважал, а стремился сам докопаться до истины.