Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

На выставке картин в том же году он выразил пожелание быть изображенным в полный рост в своем кабинете, а также распорядился, чтобы и я тоже появился в этой картине пишущим под его диктовку. Художник Гарнье получил заказ нарисовать эту картину. Получилось так, что я отсутствовал в Париже, когда художник работал над ней, поскольку я сопровождал императора в одной из его поездок. Художник Изабо был столь любезен, что согласился способствовать устранению этой возникшей помехи тем, что помог Гарнье по памяти сделать набросок, и, когда я вернулся в Париж, Гарнье попросил меня попозировать перед ним.

Не знаю, каким образом до ушей императора дошло, что картина в том виде, в котором она была исполнена, оставляет желать много лучшего, но он приказал генералу Дюроку написать записку по существу вопроса г-ну Денону, генеральному директору музеев, который взял художника под защиту.

Наконец, картина была принята и вывешена в одной из галерей Тюильри. В 1814 году она была отправлена в чулан со всеми остальными картинами, чей сюжет касался истории «узурпатора», или же была возвращена автору, как и другие произведения подобного рода, отданные обратно художникам. Обнаружив ее в 1839 году у торговца картинами, сын одного из моих старых друзей, граф Лепаруа, выкупил картину на память об императоре, к которому он испытывал привязанность, и в знак дружбы, которая связывала меня с его отцом.

Одна из главных причин, побудивших Наполеона подписать в Тильзите соглашение о мире, заключалась в необходимости осуществления новых мер, способных обеспечить изоляцию Англии от континентальной Европы.

Имея в виду эту цель, он призвал на помощь всю мощь интеллекта, чтобы использовать свое влияние на Испанию для активизации усилий против общего врага. В соответствии с этим он настойчиво добивался проведения совместных акций с испанским правительством, направленных на то, чтобы вынудить Португалию принять условия континентальной блокады и претворить их в жизнь. Со своей стороны, император обратился к лиссабонскому кабинету с требованием о закрытии для Англии портов Португалии, об аресте английских подданных, о конфискации всех ее товаров и об объявлении войны против Англии. Португальское правительство не обратило внимания на эти требования, высказанные в форме приказа. Между Англией и Португалией существовала секретная договоренность, которую английское правительство не считало нужным скрывать во время дебатов в парламенте. Эта договоренность предусматривала уклонение Португалии от реализации решений, принятых в Берлине. В результате Наполеон решил воевать с этой страной.

Во время своего последнего двухнедельного пребывания в Фонтенбло император получил письмо из Эскориала, датированное 29 октября 1807 года. В этом письме король Испании, Карл IV, информировал императора о раскрытии заговора против его трона и против королевы. Во главе заговора стоял принц Астурии, старший сын испанского монарха. За несколько дней до письма испанского короля Наполеон также получил переданное нашим послом в Мадриде письмо от принца Астурии, который просил покровительства Наполеона и давал понять, что император сможет с выгодой использовать размолвки, разделившие на враждующие стороны королевский двор Испании.

Принц намекал, что от Испании можно добиться территориальных уступок, вплоть до того, что она готова стать полностью зависимой от Франции. Я присутствовал при некоторых разговорах на эту тему, которые довольно часто велись в кабинете императора. Наполеон долго раздумывал над этим серьезным вопросом, прежде чем сам принял по нему решение. Событиям следовало дать возможность созреть самим. Он не ответил принцу Астурии, рассматривая его письмо как прямую атаку на авторитет главы королевской семьи. Он заявил принцу де Массерано, послу Испании во Франции в то время, что не считает удобным для себя вмешиваться во внутренние дела испанского монарха.

Испания в годы правления Карла IV действительно опустилась до самых глубин унизительного положения. Ее флот практически стал равен нулю, сокращенный до менее тридцати годных для плавания кораблей или фрегатов с неукомплектованными командами, жалованье которым не выплачивалось большей частью уже два года. Арсеналы и пакгаузы были пусты, колонии, предоставленные самим себе, были истощены, пребывали в страшной бедности и были готовы отделиться от метрополии, которая их бросила. Армия насчитывала около пятидесяти тысяч человек, лишь формально находившихся на военной службе, поскольку была полуодета, не обеспечивалась нормальным питанием и плохо оплачивалась. Командный персонал штабов, непомерно раздутый по сравнению с численностью наземных и военно-морских сил, жил в роскоши и безделье за счет ничтожных военных поставок. Налогообложение было плохо организовано, а сами налоги взимались безобразно. Казначейство оказалось в долгах, промышленность и оптовая торговля практически прекратили свое существование, сельское хозяйство находилось в запушенном состоянии — оставленное в рамках старых заведенных порядков и разрушаемое ежегодными миграциями бесчисленных отар овец, владельцам которых разрешалось гнать их с севера Испании на юг, опустошая при этом огромные земельные участки. Монархия бросила бразды правления в руки самовлюбленного и беспринципного фаворита, которого ненавидела вся страна и который был любовником распушенной королевы. Предполагаемым наследником королевской короны был принц, у которого отсутствовали как душевные, так и интеллектуальные качества. К тому же это был неискренний, глубоко лицемерный человек, скрытый враг Франции. Таково было положение дел в Испании, в стране, граничившей с нами, чье соседство было таким важным для нашей безопасности.

Старые монархи, отрекшись от престола, оставались в Аранхуэсе, чувствуя себя жертвой террора. Узнав, что генерал Мюрат приближается к Мадриду, они тайно послали свою дочь, королеву Этрурии, чтобы попросить Мюрата защитить их. Чтобы успокоить их, принц Мюрат направил к ним своего штабного офицера г-на Байи де Монтион. Как только Наполеон был оповещен об этих фактах, он решил, что настало время для активных действий. В упомянутых выше разговорах были высказаны различные точки зрения об альтернативах изменения испанской династии или о возвращении ее к власти при гарантиях на будущее. Но на этом совещании не было принято никакого решения, и император покинул Париж, не выразив какого-либо определенного мнения.