Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

В отсутствие императора комнату императрицы украшали портреты герцогини Монтебелло и членов всей императорской семьи Австрии; но когда император возвращался, портрет герцогини снимался со стены; и во время войны императора против Австрии и России по приказу его величества портрет Франца I убирался из комнаты его дочери и отправлялся в какое-то потайное место.

Король Рима был очень славным ребенком; и хотя он походил на императора меньше, чем сын Гортензии, черты его лица были счастливым сочетанием черт отца и матери.

Я знал его только в период раннего детства, и что было самым замечательным в нем в этом возрасте, так это большая доброта и нежная привязанность к тем, кто окружал его. Он был глубоко привязан к милой девочке по имени Фанни Суффло, дочери первой камеристки императрицы, которая была его постоянной компаньонкой в играх; и так как ему нравилось видеть девочку всегда красиво одетой, то он просил Марию Луизу или свою гувернантку, госпожу графиню де Монтескье, чтобы любая красивая вещь, ставшая объектом его прихоти, была в соответствии с его желанием отдана его юной подруге. Он заставил ее пообещать, что она последует за ним на войну, когда он станет взрослым, и говорил ей много приятных слов, что свидетельствовало о его ласковом характере.

Доктор Корвисар имел большое влияние на императора и редко получал отказ на свои просьбы. Как бы то ни было, он часто говорил тепло о г-не де Бурьенне, выступая в его защиту и подчеркивая, что Бурьенн очень предан его величеству, но последний всегда отвечал: «Нет, Бурьенн настроен слишком проанглийски, и, кроме того, у него прекрасно идут дела. Я определил его в Гамбург. Он любит деньги и там сможет разбогатеть».

Именно в 1811 году кардинал Феш наиболее часто посещал апартаменты императора, и их беседы, как мне показалось, проходили весьма оживленно. Кардинал отстаивал свою точку зрения горячо, разговаривал очень громко, многословно. Не проходило и пяти минут, как их беседы принимали острый характер, и я слышал, как император повышал голос, не уступая в громкости голосу кардинала; после чего следовал обмен резкими выражениями. Каждый раз, когда приходил кардинал, я переживал за императора, который всегда становился очень возбужденным в конце этих бесед. Однажды, когда кардинал собирался покинуть императора, я услыхал, как последний резким тоном заметил ему: «Кардинал, вы злоупотребляете своим положением».

В 1809 году мне был присвоен титул барона Империи, и я был обеспечен постоянным доходом от поместья в старой провинции Брабант. Я был назначен докладчиком Государственного совета, и, соответственно, мой доход повысился. Мне последовательно было присвоено звание шевалье, а затем офицера ордена Почетного легиона и, наконец, рыцаря ордена Железной короны Ломбардии [1] Железная корона Ломбардии была изготовлена из золота и усыпана драгоценными камнями. В корону была вставлена диадема, якобы выкованная из железных гвоздей, которые использовались при распятии Христа. (Прим. переводчика.) , когда был учрежден этот орден.

Монархи, которые поочередно занимали трон Неаполитанского королевства, были столь любезны по отношению ко мне, что желали наградить меня своими орденами; но, хотя один из королей был братом, а другой мужем сестры императора, я, с согласия императора, вежливо отказался от всех отличий и орденов, которые они хотели пожаловать мне, поскольку считал, что, состоя в должности секретаря императора, должен быть совершенно независимым от кого бы то ни было, кроме императора. Император, одобрив эти мои угрызения совести, решил, что я могу носить только ордена, главой которых он был сам, а именно: орден Почетного легиона и орден Железной короны Ломбардии, которые он соблаговолил лично вручить мне.

Наполеон, верный союзу, который был заключен в Тильзите, придерживался своего великого плана вынудить Англию пойти на мирное соглашение. Поэтому он не отказывался от континентальной блокады, результаты которой начали пагубно сказываться на Англии. С другой стороны, он хотел уменьшить ущерб, наносимый России в связи с осуществлением блокады, устранить испытываемые Россией трудности и таким образом успокоить императора Александра.

Страстное и исключительное желание Наполеона заключалось в том, чтобы навязать мир английскому правительству. Все попытки добиться этого путем переговоров закончились провалом. Его план вторжения в Англию оказался обреченным на неудачу. Лишь одно средство оставалось действенным, а именно: перекрытие любого доступа на континент для торговли наших врагов. Декреты британского кабинета от 16 мая 1806 года, которые объявили о состоянии блокады берегов Франции и Голландии от Эльбы до Бреста, предопределили решение о континентальной блокаде.

Оказалось, что Франция — слишком великая и слишком могущественная страна, чтобы Англия согласилась жить с ней в мире. Если бы нашу страну не поддерживала энергичная рука, она бы оказалась в состоянии полной зависимости и подчинения. Как только Англия нашла средства, чтобы расшевелить континент, возбудив страсти европейских кабинетов и аристократии, она направила всю свою энергию на разрушение Франции и императорской династии.

Франции оставалось или подставить шею под ярмо этого непримиримого врага, или настойчиво продолжать безжалостную блокаду, задуманную Наполеоном.

Император России появился в Тильзите, чтобы разделить чувства Наполеона в отношении Англии. Первые слова Александра на плоту на реке Неман были следующими: «Как и вы, я — враг Англии». Эти льстивые слова смягчили сердце Наполеона и были предназначены для того, чтобы убрать все препятствия, которые еще могли разделять победителя и побежденного. Позднее, когда два монарха встретились в Эрфурте, император Александр делал вид, что сохраняет те же самые чувства.

В течение 1811 года и в первые месяцы 1812-го проходил активный обмен дипломатическими нотами между русским и французским кабинетами, а также не прекращалась личная переписка между двумя монархами, сущность которой со стороны Наполеона сводилась к следующему: «Вы готовитесь к войне. Она может быть направлена только против меня; но я защищаю наши общие интересы против Англии и, соответственно, не желаю нападать на вас. Вы обязываете меня подражать вам; результатом этого может стать война, хотя я не желаю ее и, возможно, не желаете ее и вы. Разве нет способов, чтобы прийти к взаимопониманию?»