Эдвард О’Мира - Голос с острова Святой Елены

Сообщил Наполеону, что сэр Хадсон заявил, что, далеко не побуждаемый чувством злобы или мщения, он написал письмо кабинету министров с предложением об улучшении условий содержания Наполеона на острове. Наполеон ответил, что он этому не верит.

«Что же касается его инструкций, — продолжал Наполеон, — то я не сомневаюсь в том, что если он не получал письменных указаний, то у него есть устные распоряжения…»

Затем я заговорил с ним о сэре Томасе Стрейндже. Я сообщил Наполеону, что сэр Томас Стрейндж, который был главным судьёй в Ост-Индии, очень хотел бы выразить ему своё уважение и что его намерение нанести визит в Лонгвуд не продиктовано обывательским любопытством, но является признаком того внимания, которое каждый обязан проявить по отношению к столь великому человеку, занимавшему такое высокое общественное положение в мире. Наполеон ответил: «Я не буду встречаться с человеком, который сначала не обратится к Бертрану. Тех лиц, которых будет направлять ко мне губернатор, я не буду принимать, так как в этом случае создастся видимость того, что я подчиняюсь его командам».

В этот момент в комнату вошёл граф Бертран и сообщил, что губернатор находится в Лонгвуде и хочет видеть меня. Наполеон, обращаясь ко мне, сказал: «Если он задаст вам какие-нибудь вопросы о моих намерениях, то передайте ему, что я собираюсь написать протест принцу-регенту по поводу его (губернатора) варварского поведения. Он содержит Лас-Каза под охраной, не имея для этого никаких оснований, и тем самым совершает незаконные действия. Лас-Каза следует вернуть обратно сюда, в Лонгвуд, или выслать с острова или отдать под суд. Если он намерен устранить разногласия, о чём он сообщал вам, то пусть он изменит своё поведение и восстановит тот порядок нашего пребывания здесь, который существовал во времена адмирала Кокбэрна. Что же касается визита судьи, которого он хочет направить ко мне, то передайте ему, что люди, находящиеся в гробнице, не принимают визиты, ибо он (губернатор) буквально замуровал меня в гробницу. Кроме того, в соответствии с его инструкциями, если судья не говорит по-французски, то я не могу привлечь одного из моих офицеров переводить нашу беседу, так как он запретил чужестранцам, которые могут посетить меня, разговаривать или общаться с кем-либо из моей свиты, и, более того, я потерял Лас-Каза».

Граф Бертран попросил меня сказать губернатору, что, если он (граф Бертран) увидится с сэром Томасом Стрейнджем, то он будет обязан показать ему те части губернаторских ограничений, подписанных самим губернатором, в которых он запрещает лицам, имеющих пропуск для встречи с императором, общаться со всеми членами свиты и обслуживающего персонала императора, пока они не получат на это специального разрешения.

Информировал сэра Хадсона Лоу обо всём, о чём меня просили. В связи с этим губернатор заявил, что он об этом поставит в известность лорда Батхерста. Затем он сказал, «что граф Лас-Каз последовал за генералом Бонапартом на остров Святой Елены не в силу своей привязанности к нему, но всего лишь для того, чтобы иметь возможность получать от него материалы и потом опубликовать книгу о его жизни; что генерал Бонапарт не ведает о том, что именно написал Лас-Каз, и о том, какого рода высказывания он позволял себе делать о нём; что Лас-Каз уже собрал весьма курьёзные материалы для описания истории его жизни; что министры опасаются, что некоторые невоздержанные, склонные к интриганству личности во Франции или на континенте попытаются вызвать беспорядки и новые войны в Европе, используя его (Наполеона) имя для того, чтобы добиться достижения своих целей; что генералу Бонапарту повезло, что он имеет дело с таким хорошим человеком, как он, губернатор, и т. д.»

Он вновь повторил, что не может раскрывать суть полученных им указаний, так как перед ним поставлено важное задание, которое он должен выполнить, но это задание не связано с содержанием генерала Бонапарта под арестом. После краткого разговоры на все те же темы, губернатор заявил, что он завтра даст разрешение сэру Томасу Стрейнджу и его семье встретиться с Бертраном или с кем-либо из свиты Наполеона.

Беседовал с сэром Томасом Ридом, которому сообщил об ответе Наполеона относительно интервью, которое губернатор хотел получить для сэра Томаса Стрейнджа. Сэр Томас ответил: «Если бы я был губернатором, то чёрт бы меня взял, если бы я не заставил его почувствовать, что он является узником». В связи с этим я заметил: «Пожалуй, большего вреда, чем вы уже нанесли ему, вы не можете ему нанести, разве что посадить его на цепь». — «О, — ответил Рид, — если он не станет подчиняться тому, чего я хочу, то пусть чёрт меня поберёт, если я не отберу у него книги, что я и посоветую губернатору сделать. Он — чёртов бандит и арестант, и губернатор волен обращаться с ним, как он пожелает, и никто не смеет мешать ему выполнять свой долг».

Рассказал Наполеону всё, что его превосходительство просил меня сообщить ему. Наполеон заявил, что единственный способ помешать народу использовать его имя, чтобы поднять мятеж, заключается в его казни. «Это, — заявил он, — единственный эффективный способ, и чем скорее, тем лучше. Только мёртвые не возвращаются.

Всё, что он говорит, — продолжал он, — направлено на обман судьи для того, чтобы тот мог сказать, приехав в Англию, что это мое желание — никого не принимать. Губернатор скверный человек, наделённый всей сицилийской хитростью».

13 декабря. Граф Бертран вручил капитану Попплтону опечатанное письмо Наполеона Лас-Казу с целью передачи письма графу Лас-Казу через губернатора. В шесть часов вечера драгун привёз два письма от сэра Хадсона Лоу графу Бертрану. В одном конверте вместе с возвращаемым письмом Наполеона графу Лас-Казу содержалась записка губернатора, сообщавшего, что прилагаемое письмо возвращается, так как оно оказалось опечатанным. Губернатор добавил, что он не будет передавать никаких опечатанных писем; но, даже если бы оно не было опечатанным, вопрос о том, будет оно передано или нет, решался бы в зависимости от его содержания, так как он (губернатор) не желает, чтобы поддерживалась какая-либо связь между Лонгвудом и графом Лас-Казом. В другом письме губернатор уведомлял графа Бертрана о том, что, возможно, он не станет предпринимать каких-либо шагов в отношении Лас-Каза, пока не получит от британского правительства соответствующих разъяснений.

Виделся с Наполеоном, который заявил, что считает, что ничего хорошего от губернатора ждать нельзя, поскольку у него скверные лимфы. «Ему следует, — продолжал Наполеон, — приложить несколько больших нарывных пластырей, чтобы избавиться хотя бы от части этих скверных лимф».