Алексей Филатов - Люди «А»

Как только переговоры закончились, Лозовой скомандовал — едем обратно во Владик, завтра важная встреча. Саня был уверен, что на ночь охраняемый им объект останется в Моздоке. Как назло, и небо закрыли — погода нелетная. Значит, гнать по ночной Осетии. А война-то в разгаре. Но Лозовой настаивает — совещание важное. Саня принял решение ехать. Впереди — водитель и Саня, сзади — глава администрации. Дорога — глаз выколи.

Саня позвонил нашим ребятам во Владик и скомандовал взять боекомплект по-тяжелому — каски, бронежилеты, связь, гранатометы, боекомплект — и выдвигаться навстречу. С включенными проблесковыми маячками, чтобы не разминуться.

Что такое на трассе ночью маячки, понятно. Это подсвеченная мишень. Но это такая игра со смертью. Саня хладнокровно ввязался в неё и выиграл. Лозового довезли до места.

Я спросил у него, почему он тогда согласился ехать. Ведь как начальник охраны мог настоять на своем.

Колбанов ответил так:

— Мы ж гнали спонтанно, никто об этом не знал. Ну и вообще, что мы, не мужики что ли?

Было пять утра. Группа во главе с Колбановым тряслась в «таблетке» из Грозного в сторону Майртупа. Пёс Чен, немолодой, бывалый, лежал между ног Сани, чтобы не болтало по УАЗику.

— Только бы чёрт не успел свалить. Чуйка у них у всех как у шакалов, — бросил один из бойцов.

В Майртупе скрывался террорист Абу-Умар. Через него шли основные денежные потоки для банд.

— Умный. Придумал вешать бомбы на деревья, — сказал Саня.

— Да, я сам так чуть не попал, — сказал боец. — Ехали по Джалкинке, уткнулись в машину с мертвыми бойцами — взорвались незадолго до нас. Взрывчатку, гады, прикрепили к дереву. Весь ствол от взрыва разворотило.

Остановились, не доезжая до дома, где, если верить агентурной наводке, прятался Абу-Умар.

— Ну, с Богом! — сказал один из бойцов. Офицеры и овчарка быстро покинули машину и двинулись к дому.

Было тихо, петухи ещё не проснулись. Тридцать секунд, бойцы уже были у дома, заняли исходную позицию.

Настойчивый стук в дверь. Боевая готовность. Загремел засов, дверь открыла заспанная чеченка средних лет.

— Мы должны обыскать ваш дом, — сказал Саня.

Казалось, женщина спросонья не поняла, что происходит. Её оттеснили в сторону и зашли внутрь. Традиционный чеченский дом. Два крыла: мужское и женское. Часть бойцов рассредоточилась в мужской половине.

Чен — немецкая овчарка, натренированная на задержания — принялся обнюхивать дом.

Саша Колбанов и два бойца двинулись в женскую половину, за ними бежала хозяйка и что-то кричала по-чеченски, размахивала руками, делала запрещающие знаки.

— Мы быстро. На женщин смотреть не будем, — сказал ей Колбанов, но она продолжала верещать.

Подоспел ее муж.

— Там беременная дочка. Туда нельзя. Вы не должны ее беспокоить, — заявил он.

— Мы не побеспокоим. Мы должны осмотреть дом, — вежливо сказал Саня.

Женщина продолжала причитать, следуя за бойцами.

Ребята зашли в плохо освещаемую комнату, которая была центральной в женской половине. В углу жалась девушка. Она стояла спиной, было понятно, что она держится руками за живот. Больше в комнате никого не было. Большая комната вела в спальную.

— Извините, — сказал Саша беременной. И, стараясь не смотреть на нее, двинулся в спальню.

Вдруг его взгляд упал на порог. На пороге стояли мужские тапки.

— Это чьи? — крикнул он, обращаясь к хозяину дома.

— Это? Нашего свата. Он носит их, когда заходит, — ответил мужик.

— Свата? На женской половине? — спросил Саня.

— Да, тут их почему-то оставил. Откуда мне знать, почему, — нервно ответил мужик.

Бойцы осмотрели спальню, кухню — никого. Двинулись к выходу. Беременная продолжала стоять в углу, лицом к стене, и держаться за живот.

— Извините, — сказал ей Саня, всё так же стараясь пристально не смотреть на неё. Беременная молча кивнула.

На мужской половине тоже ничего не было.

— Ушёл, — проговорил со злостью один из бойцов.

— Кто ушёл? Куда? — раздраженно спросил хозяин. — Зачем вы пришли? Дочка беременная, жену напугали.

«Альфовцы» вышли на веранду. Уже кричали петухи.

— Поехали отсюда, — сказал кто-то из бойцов.

Ребята направились к машине, когда Чен вдруг закрутился на месте. Начал рыть пол веранды. Саня быстрым жестом показал на пол. Бойцы открыли стрельбу, веранда разлетелась в щепки. Один из бойцов прыгнул под веранду:

— Это он! — крикнул боец.

Из-под веранды вытащили труп. Чёрт Абу-Умар не успел дать деру.

Тело привезли в Грозный.

— Отлично! — сказал начальник отдела. — Ребята, а общак не нашли? При нём должен был быть общак.

Колбанов немного подумал. Бандитский общак — это куча наличности. Найти ее нетрудно, если не рассовали по разным местам. Но почему они ничего не нашли?

Саня скомандовал бойцам:

— Быстро в «таблетку» и обратно!

Приехали, начали стучать. Никто не открывал. Долбанули по двери со всей силы, хотели уже ломать. Открыл хозяин. Саня бросил его на пол, закричал:

— Где общак?

— Какой общак? — замямлил мужик.

Саня оставил старика и ворвался в дом. Вбежал в женскую половину. Там было пусто. Беременной и след простыл.

После первого же вопроса: «Где беременная?», хозяева признались, что в животе был не ребенок, а деньги.

Руководитель операции, начальник Курчалоевского отдела, получил за неё Героя России. Но деньги исчезли бесследно.

Посмотри Саша на беременную пристальнее, он, может быть, понял бы, что с ней не так. Но он сочувствовал чеченским обывателям и старался не оскорбить их обычаи и традиции.

И чаще это всё-таки окупалось. Хорошим отношением. Которое — бесценно.

Мы не любили Джалкинский лес. Хотя он очень красив, особенно весной.

Через Джалкинку идет трасса Грозный — Гудермес. Густые деревья по обе стороны дороги, а над ними — весеннее ясное небо, солнце печет с раннего утра.

Этот лес был смертельной ловушкой. Убивать в Джалкинке легко. Сосны подступают прямо к дороге и стоят стеной. Ничего не видно. Можно обстреливать из-за них машины. Или ставить бомбы. На обочинах то и дело встречались воронки от подрывов.

Колбанов, старший группы, вез своих бойцов в Гудермес, к местным операм. Десять часов назад в лесу обстреляли федералов. На месте нашли следы крови. Значит, убийцы могут быть в одной из больниц Гудермеса. Или в морге. Сейчас, по горячим следам, их ещё можно было найти.

Местные попросили об огневой поддержке. Поэтому четверо бойцов и Саня тряслись ранним утром в уазике-«таблетке».

В дороге травили анекдоты. В основном — переделанные американские, времён Вьетнама. Свои появились позже.