Алексей Филатов - Люди «А»

— Это что такое? — спросил я группу бойцов, куривших и наблюдавших немного в стороне.

— Виктор Иваныч развлекается, — ответил Леха Лосев.

— А-а-а, — сказал я и присоединился к группе наблюдавших за происходящим. Про развлечения Виктора Ивановича я уже был в курсе. ИЖ Комби принадлежал Блинову, и ноги из-под машины торчали, конечно, его.

Блинов не любил вопросов о машине. У него были на это личные причины. Спросить Виктор-Иваныча о его тарантасе означало нарваться на неприятности, которые Блинов причинять ближним умел. Но Вася об этом не знал.

— Доброе утро, Виктор Иванович! — крикнул он в то утро Блинову, склонившемуся над капотом развалюхи.

— Доброе, — пробурчал Иванович недовольно.

— Как ваша машина? — вежливо спросил Вася, не чуя худого.

— Как моя машина… — рассеянно повторил Блинов, оценивающе глядя на Васю. — Вот я смотрю: ты такой здоровый, качаешься. Сколько ты поднимаешь?

— Двести, Виктор Иванович. А что?

— Можешь поднять машину за бампер?

— Попробую, — ответил Вася.

— Попробуй, — сказал Блинов тем же тоном.

Молодой напрягся и поднял.

Виктор Иванович очень быстро лёг под автомобиль, и принялся что-то откручивать.

— Виктор Иванович, вы скоро? — спросил через пару минут Вася, тужась. По лбу его ползли капли пота.

Блинов молчал. Со стороны было видно, что он лежит под капотом и смотрит на часы.

— Виктор Иванович! — крикнул Вася.

Блинов молчал и не шевелился. Именно этот момент я и застал, когда подошел.

— Поможем? — спросил боец из нашей компашки.

— Воспитательный момент, — тихо объяснил ему другой. — Блинов знает, на что сотрудник годен. Сейчас вылезет.

И точно, Блинов зашевелился и ловко выбрался из-под ИЖа.

Бледный Вася дрожащими руками опустил ИЖ на землю.

— Ну что? Теперь ты понял, как моя машина? — улыбнулся Виктор Иванович, ласково похлопывая Васю по плечу.

Вася не ответил. Он едва стоял на ногах.

— Ты чего к Блинову пристал? — спросил парня один из бойцов, когда тот, еле удерживая равновесие от перенапряжения, проходил мимо.

— Это я к нему пристал? У меня руки до сих пор трясутся, — с возмущением сказал Вася и вытянул руки. Они действительно тряслись, а точнее — ходили ходуном.

— Дурак ты, Вася, — усмехнулся боец. — Виктора Ивановича с утра трогать нельзя.

— Я думал, не выдержу, — признался Василий.

— Это ты зря. Виктор Иванович человек опытный. Видит, на что ты годен. Ему одной тренировки достаточно, чтобы понять. Скажи ещё спасибо, что по печени не дал.

— По печени? — не поверил Вася.

— По печени. А ты как думал? Увернуться от удара боец должен уметь. Блинов ударил. Ты пропустил. Кто виноват?

Парень замер на секунду — видимо, размышляя, верить или нет. Решил всё-таки поверить. Махнул рукой и поковылял в раздевалку.

Утром было жарко. Но днём стало гораздо жарче. По самой жаре мы бежали тренировочный кросс.

Мы задыхались. Обливались потом. Наши лица облепила пыль.

Но всё это было терпимо — жара, пыль, пот. Гораздо хуже был Блинов. Именно он в тот день проводил тренировку.

Он бежал рядом — легко и непринуждённо. Его ноги работали как поршни, дыхание было мощным и ровным. Казалось, ему всё равно — стоит он или бежит.

Никто не пытался с ним соперничать. Это было невозможно. Мы все это знали и не пытались. Всё, что мы могли — хоть как-то соответствовать его требованиям.

Блинов был одним из старой гвардии, из первых бойцов «Альфы». В Группу «А» Седьмого управления КГБ СССР Виктор Иванович был зачислен в июне 1978 года. Вместе с Савельевым он брал в Афгане штаб ВВС. Но Савельев с тех пор вырос до начальника штаба, а Блинов остался рядовым бойцом.

Нет, его не затирали. Ему много раз предлагали командирские должности. Блинов неизменно отказывался.

— Я умею руководить только одним человеком — собой, — отвечал он на все предложения.

Это была правда. Собой он умел руководить идеально — но больше никем и ничем. Даже вождение автомобиля доставляло ему настоящие мучения. Блинов был отвратительным водителем. Он вцеплялся в баранку так, будто её сейчас вырвут у него из рук. Любую машину на дороге он воспринимал как опасность, при этом мог обогнать кого-то по встречке. Он всё время попадал в какие-то мелкие аварии. Однажды он въехал в столб, потому что параллельно ехавший водитель как-то не так на него посмотрел. Но дело было, конечно, не в этом. Блинов не мог контролировать машину так, как контролировал собственное тело. Это приводило его в бешенство.

Лучше всего он чувствовал себя в бою — или на тренировке. В спортзале, на стадионе, в любом месте, где он мог тренироваться. Тренировки, физические нагрузки — это было главное и единственное удовольствие Блинова. Во всех остальных отношениях он был аскетом. Само слово «аскеза» на древнегреческом означает «упражнение». Духовное, конечно. Но физические упражнения для Виктора Иванович были и духовными тоже. Он как бы оставался один на один со своим телом — и становился еще более, чем обычно, молчалив и сосредоточен. Но в такие минуты, как мне кажется, он готовил не только тело, но и дух. Он вел какой-то внутренний диалог с самим собой — неважно, предстоял ответственный бой или была обычная штатная служебная ситуация. Каждый боец знал — во время тренировки Блинова лучше не беспокоить.

Помню, я был в Группе еще совсем недолго, когда мы полетели в командировку на Северный Кавказ. Я вышел в три ночи дежурить во дворе. И услышал в спортзале удары по груше. Пока я стоял, они продолжались.

— А что, там кто-то еще занимается? — спросил я своего сменщика.

— Да это Виктор Иваныч.

— Тренируется? — удивился я.

— Да он может до пяти утра колошматить, — ответил он.

В ту ночь Виктор Иванович колотил по груше до четырех, а потом еще бегал во дворе.

Тренировался он всегда и везде. В девяностые мы часто несли службу на даче Президента, обеспечивали безопасность. Мы приехали вечером и сели ужинать в комендатуре. Видели только, как Виктор Иванович, переодетый в спортивный костюм, убежал на пробежку. Минут через десять пришли местные офицеры.

— Ребята, это не ваш там сотрудник бегает? — спрашивают.

— Наш, а что?

— А вы могли бы ему сказать, чтобы он не бегал? А то он у нас всю сигнализацию задействовал!

— Ребята, хотите — сами говорите, — ответил кто-то из наших.

— А что так?

— Ну вы попробуйте и поймете.

Офицеры вышли.

— Не завидую мужикам, — сказал тогда один из наших. Но Виктор Иванович умел не только тренироваться, но и тренировать. Не руководить, не управлять — а именно тренировать. Жёстко, жестоко, выжимая из нас последние силы. Сколько сил у каждого он знал точно. Обмануть его было невозможно.