Алексей Филатов - Люди «А»

У Милицкого явно были свои аргументы, но его опередил Гена:

— Время было такое.

— Время, говоришь? — Блинов усмехнулся. — Хорошо, вот тебе двухтысячные. Были мы в Осетии, на высоте. И там парнишку ранили, я сразу связался с вертолетчиками, мол, ранен, нужно в госпиталь, а они мне по связи: «Прилетим, когда обед закончится». Парень умер у меня на руках, пока они обедали. Кто этого парня убил? Президент? Нет, маленький человечек. Для которого обед по расписанию дороже чужой жизни.

Все замолчали.

Официант принёс заказ. В центре подноса стояла бутылка.

— Мужики, за встречу! — предложил Торшин.

Мы поднялись и выпили стоя.

Я заметил, что Торшин чокнулся компотом, и спросил его об этом.

— Здесь я не пью, — сказал Юрий Николаевич.

— Даже не пригубишь за встречу? — удивился Гена.

— Не здесь, — повторил Торшин. — Мужики, Рамзан и в четыре, и в пять утра звонит и к себе вызывает. Приезжаешь — а там уже совещание. А оттуда подрываемся и куда-то понеслись. Я же не могу выпившим или с запахом появиться. Тут вообще не пьют. Алкоголь не продается. Мы сейчас сидим в единственном месте в Грозном, где алкоголь легально в меню. Сигареты, кстати, тоже только на рынке, в магазинах их нет. И вообще, здесь нужно быть в форме всё время. Вот когда у меня командировка куда-нибудь в Махачкалу, вот там я могу немного расслабиться. С корешком своим — полковником могу по сто фронтовых вечером выпить.

— Это как раньше по Чечне едешь на стреме, только границу пересек — врубаешь радио и кайфуешь под музыку, — вспомнил Колбанов. — А как обратно — сразу радио выключил… Мужики, всё хорошо, но мне пора. Хорошо с вами, но надо ехать, искать опера.

— Какого опера? Куда ехать? — не понял Торшин.

— Да расскажи ты, наконец, — буркнул Блинов.

Когда Колбанов рассказал про 96-й, ночёвку у Руслана, и почему он хочет его найти, Торшин стукнул кулаком по столу.

— Ну Саня, мать твою! Ты мне раньше сказать не мог? Я тут уже год, я бы все выяснил, съездил, нашел твоего Руслана. Или информацию, что с ним случилось. Ну Саня!

— Да я сам не знал, что ты тут, — оправдался Колба-нов. — Ну я пошёл.

— Я с тобой, — неожиданно сказал Милицкий. — Мне интересно, чем эта история кончилась.

— Я с вами, — сказал Блинов.

— Может, все поедем? — предложил я.

— Я вам обещал сюрприз, — напомнил Торшин. — Через десять минут нас ждут. Не подводите меня, ребята.

Блинов подумал, потёр лоб и предложил решение:

— Давайте так. Саня, Серега и я поедем под Гудермес. Саня прав, надо ехать, уже в девять в селе спать повалятся, никого не найдем. Юра, ты же все равно сюрприз для Лёхи и Гены готовил. А вы втроем позже подрулите. До Герзель-Аула тут ехать минут тридцать.

И вот как в старые времена, мы разбились на группы, чтобы встретиться в условленной точке. Ребята уехали на микроавтобусе. Нас Николаич посадил в свою машину.

Грозный-сити светился огнями, как Лас-Вегас.

— Так что за сюрприз, Юра? — спросил Гена.

— Сейчас все поймете.

Было уже темно.

Мы подъехали к белеющему в темноте дому. Было видно, что постройка новая.

— Ого, — сказал Гена. — Это что, резиденция Кадырова?

— Именно она, — сказал Торшин. — Заходите, нас ждут.

На первом этаже в центре холла стоял огромный макет какого-то строения.

— Это что? — спросил я Юру.

— Макет Центра подготовки спецназа, Рамзан очень ждет, когда достроят, горит этим проектом, — ответил Торшин.

— А всем строительством, кстати, руководит наш, «альфовец». Мартынов. Вы его не знаете, он позже в группу пришёл, когда вы увольнялись, совсем ещё молодым был.

— Наш офицер руководит? — удивился Гена.

— Да. Позже расскажу.

Мы поднялись в лифте. Навстречу нам бежали три чеченских мальчика и что-то кричали. Увидев нас, они тут же стали серьезными, вежливо поздоровались, по-взрослому вошли в лифт.

Мы зашли в обеденный зал. В центре зала стоял огромный стол, человек на двадцать, уставленный всевозможными блюдами. Единственное, чего не было — спиртного. И сладкого.

Через полминуты в дверях показался незнакомый мне мужчина. Следом зашёл Рамзан Кадыров. Я впервые увидел главу Чеченской Республики вживую, не по телевизору.

Во время войны я повидал разных чеченцев. Так вот — Кадыров мне сразу понравился. Он выглядел и вёл себя как командир, понимающий свою ответственность. Было сразу понятно, что все вопросы здесь решает он — и он же отвечает за всё, что здесь делается.

— Добро пожаловать, — сказал нам Кадыров. — Юрий Николаевич, рад тебя видеть, представь гостей.

— Это Алексей Филатов и Геннадий Соколов, «альфовцы». Алексей Алексеевич — вице-президент Ассоциации наших ветеранов, — он посмотрел на меня.

— Добро пожаловать, очень рад нашей встрече. А это мой дорогой брат, Магомед Даудов. Глава парламента Чечни и Герой России.

Мы пожали руки с Магомедом и сели за стол.

— Вы только прилетели? Что-то успели увидеть? Как вам наш город? — сразу спросил Рамзан.

— Я его не узнал, — честно сказал Гена. — Помню грязь, разрушенные пятиэтажки.

По лицу Рамзана было заметно, что он тоже всё это помнит.

— Мы прокатились до Минутки и Ханкалы. Ностальгировали, — сказал Гена.

— У меня сохранился снимок, на обратной стороне написано 2002 год, Минутка, — сказал я. — Юра, помнишь? Я, когда снимал, тебя ещё спросил: «Скажи, когда-нибудь здесь все это закончится?»

— Я тогда ответил: «Думаю, никогда», — вздохнул Торшин. — Я тогда и в самом деле так думал.

— А теперь там цветы и фонтан, — напомнил я.

— Я рад, что был неправ, — сказал Торшин. — И сейчас делаю всё, чтобы себя опровергнуть.

— Я на Ханкале вспомнил генерала Угрюмова, — подхватил Гена. — Помнишь его?

— Золотой человек! — у Кадырова загорелись глаза. — Если бы он остался жив, мы войну закончили бы много раньше. Он докладывал Президенту истинное положение дел. И не боялся брать на себя ответственность. Я видел, как он общался с отцом — в санатории ФСБ в Каспийске, в Гудермесе, в Грозном и в Ханкале. Отец меня часто к нему отправлял по разным делам. И он свой автомат «Кедр» подарил мне: «Вот тебе мой автомат, ты — мужчина! Держи на память…»

— Ему было присвоено звание Героя России. А он год проходил, не имея самой награды, — сказал Николаевич, — У него времени не было поехать в Москву за Звездой Героя. Так и умер здесь, в Ханкале. От сердечного приступа. У него двое сыновей. Я их видел. Они в Ханкалу приезжали, чтобы встретиться с отцом. Он в Москву ездил только на доклад к Путину. День, два — и обратно! Жил в вагончике. Там я получал от него задачи на мероприятия. Ходил в зеленом спецназовском костюме. У него очень болели ноги. Ему лечиться даже некогда было! Все потом, потом.