Вениамин Додин - Поминальник усопших

С сентября 1939 по март 1940 года они вновь вынуждены были, бросив дела и семьи, защищать свою Финляндию в «Зимней войне». И снова жестко, — жестоко даже (на войне, как на войне!) наказывать напавших на их Суоми «родственников». Наказать снова за наглость и глупость. Керстена Феликса, правда, с ними на сей раз не было — он был в Европе. Учился. Работал. Делал карьеру. Блестящую надо сказать. Зато наличествовали все его друзья и родичи. И Белоснежный Адмирал помянут был по–доброму в семейном «Реестре» мамы ещё раз. Оказалось, не последний!

И без Эриха уже, — вечная ему память — погиб в 1918, — собрались они в начале августа 1941 года снова. Съехались, чтобы ещё раз защитить Финляндию от полчищ всё того же несчастья. Которое в тюрьмах, лагерях, депортациях и ссылках истребило к тому времени новые миллионы несчастных россиян. Защищать теперь уже об руку с… немцами. С Гитлером! (В «союзе» с ним — иного варианта спасения Финляндии «кремлёвский горец» и постоянно бдящие интересанты ей не оставили! И такое надо было пережить!…). Защитить от всё той же беды, но теперь уже с выломанными у неё только что… жвалами…

Да, снова пришлось браться за оружие. Что бы ещё раз защитить родную страну. И ещё раз попытаться «уберечь» незадачливых соседей от попыток врываться сквозь неё (сквозь нас, финнов) в нашу Северную Европу…Но то — потом. Потом.

…А сейчас — сейчас финт с Троцким!…

На помянутой — в декабре 1953 года — Ишимбинской нашей встрече — мама с гордостью и с совершенно не свойственным ей… пафосом, что ли, подытожила: — «Вот теперь Реестр наш чего–то стоит! И стыдно не будет перед светлой памятью Александра Васильевича… Подумать только, — с именем Его в сердце…Да, да, — только так, только так!… С именем его в сердце никто из Наших в этой страшной войне не осквернил ни себя, ни нас всех, хотя бы мгновением осознанного прямого действенного участия в ней на стороне Гитлера. Но и, Боже сохрани, за личные интересы рябого палача. Якобы, «отстоявшего» нашу Россию и «выигравшего» войну. Он–то её — точно, — с подачи всеядных «союзников», — выиграл. Но какую немыслимо страшную цену уплатил за это несчастный народ? …

…Не жмурься!…Словом «проиграл» не бросаюсь. А словом «русский»… Моё оно, слово это — Финка я. Пусть в Эстляндии рождённая, но финка. Значит русская… Удивлён?…Чем?! И удивляться доколе — борода уже вот какая выросла!…Был или нет на свете Рюрик с братьями, варяги в Новегороде и Киеве?! Были! Княжили! Пришли княжить над словЕнами (не над славЯнами, «славяне» — измыслы позднейшие! Настоящих историков читай! Читай великого россиянина Александра Семёновича Шишкова. Адмирала–писателя. Это он, — Президент Российской Академии ещё в 1813 году, и министр просвещения, — в своих «Рассуждениях о старом и новом слоге российского языка» писал, что «высокий стиль должен состоять из красноречивого смешения СЛОВЕНСКОГО величавого слога с простыми и всем понятными оборотами»…Вот! Шишкова читай. Читай Ключевского Василия Осиповича об ассимиляции финского населения «Русью» и об обратном следствии этого процесса — влияния финнов на «русь», убеждённого что и то и другое составляет «этнографический узел вопроса о происхождении великорусского племени. Конечно же, читай по тому же поводу записки Горчаковские — лицейского отличника — умницы!)… Да, пришли княжить над словенами — над чудью

и весью княжить пришли. Над нами, значит. Тем самым, мы — финны, чудь — русские! И Мы дали имя пришедшим скандинавам… Имя русь — тоже финское: Рутсы (Ruotsi) — Швеция! Это и было сказано в Новегороде Гостомысла по–фински… Один умный человек вспомнил: Века спорили о происхождении имени Русь. Копья ломали. Возводили его к Пруссии аж! Династию Рюрика представляли хазарской. У немцев справлялись…Господи! Ответ–то — он перед носом. У новегородских стен. «Бессловесных» финнов — спросить не догадались. А они, — МЫ, значит, — всегда знали, что Россия по–фински — «Швеция»!…Знатоков не прикормленных читай: Шишкова, Арцыбашева, Валишевского и конечно Ключевского, «О Государстве Русском» Флетчера… Карамзина… Ну, Карамзина — и его иногда…О том, что не путает… Путаник он…Или того хуже… Но не Соловьёва!…Этого не читай — вредно. Устрялова — Устрялова можно… Можно Валлотона. Грюнвальда…Есть истинные знатоки, ценители и охранители нашего прошлого…

…Финляндию свою братики мои с кузенами защищали потому, что они РУССКИЕ». Потому что истинные русские предки наши пришли строить державу именно на финскую землю.

(Не спроста, не для красного словца позволил я себе напомнить от автора к своей же «Повести о Густаве и Катерине» о недавнем поступке Владимира Путина–президента: «В понедельник 3 сентября 2001 года, во время краткосрочного визита в Хельсинки, президент России возложил цветы к памятнику бывшего президента Финляндии Карла Густава Маннергейма», союзника Гитлера во-Второй мировой войне. Руководствовался он, — в этом я не сомневаюсь, — долго и мучительно вынашиваемой, тщательно скрываемой даже от себя самого, и впервые «высказанной» таким вот неординарно решительным жестом, благодарности от имени народов России русскому генералу и маршалу Финляндии за его тридцатилетнее героическое сопротивление общему лютому врагу обеих народов. И за трёхкратную над ним победу».

…Отпевая в 1920 году Александра Васильевича Колчака, епископ Евлогий и члены русской колонии, — вместе с Иваном Сергеевичем Шмелёвым и Буниным Иваном Алексеевичем в далёком Париже, — плакали… Сообщалось о том в эмигрантской газете «Общее дело» за 4 июня 1920 года, которую тогда, в 1923 году, нашел для мамы вообще–то очень занятый Гренер. Да, они, как нормальные русские люди, плакали. Что ещё могли они? А она? Мама? Она же на панихиде не присутствовала. Но была бы — плакать не стала. Точно знаю. Рождённая в Эстляндии, Эстляндией воспитанная, — она от природы сентиментальной не была. Тем более, профессия её свойству этому не поспособствовала. Помянула Александра Васильевича в 1923 году «Тихоновым подвигом–походом» в Берлин Коридором «Маннергейма» — славным детищем финского друга.

О чём соотечественникам своим честь имеет сообщить автор этих строк… Правда, только теперь.

Да, только теперь… И только теперь напомнить имеет честь: действительно, перечень победных пунктов маминого Мемориала Колчака полнился постоянно. И в него потому, — кроме многие годы продолжавшихся посильных вкладов детей и друзей её, — необходимо занести пункт очередной. Быть может, при жизни мамы один из важнейших и принципиальнейших, связанный с арестом, отнятием и исчезновением детей. А за тем четвертьвековым изгнанием родителей моих (с более чем 20–и летней «Трансокеанской экспедицией»; о чём терпеливый читатель ещё прочтёт). Во время, которого скальпель её не возвратил в строй ни одного нарушителя заповеди «Не убий!». Чтобы оценить этот вклад вспомним ещё раз: только по «Офицерским книжкам», — за её четыре войны (1911–1922гг., Русско–японская не в счёт — там была она только операционной сестрой), — доктор Стаси Фанни ван Менк — сама — прооперировала более 27 тысяч раненых… Армия военного времени цена этому! Армия! А сколько Армий вернули в строй её медики?!…Кто и когда это подсчитает…