Альберт Цессарский - Жизнь Дмитрия Медведева

Впервые беседуя с Сокалем, Медведев ловил себя на странном чувстве, что ему как будто знакомы и этот пронзительный из-под лохматых бровей взгляд, и энергичная речь с сильным иностранным акцентом.

— Мне это вдвойне неприятно, — с горечью сказал Сокаль, — ведь рабочие брянского завода приобщили меня к революции!

И тут Медведев вспомнил: 1915 год, Брянск, австрийские военнопленные разбивают слежавшуюся муку в заводской лавке, оброненная листовка…

— А вы помните гимназиста, передавшего вам листовки?

Группа чекистов Днепропетровска. 1929 год. В первом ряду третий слева — Д.Н.Медведев.

Сокаль вдруг вспыхнул, вскочил, порывисто стиснул руку Медведеву.

— Как часто я вспоминал этого гимназиста!

Значит, Федор Кириллович не вернулся на родину? Да, так получилось. В семнадцатом году из Брянска ушел в Красную гвардию. Был трижды ранен. В двадцать втором демобилизовался и пошел на село волорганизатором, потом работал секретарем райпарткома. В партии с девятнадцатого.

Сокаль смотрит на Медведева с нежностью.

— Вы мой… как это говорят в России? Крестник? Нет, крестный отец!

Медведев задумался: а не поможет ли ему Сокаль в одном трудном деле? Недавно стало известно, что одесская подпольная троцкистская фракция по заданию своего харьковского центра собирается направить в Днепропетровск специалиста по стеклографии. К кому? Вот что нужно узнать.

Австриец подумал.

— Среди рабочих такие речи для меня новость. А вот интеллигенция на эту болтовню клюет… Постой, постой-ка!

И рассказал. Не так давно в компании молодых поэтов ему пришлось слышать один разговор. Ребята к литературе способные. Но в политике цыплята и путают отчаянно. Они убеждали Сокаля, что без революции в Австрии социализма в России не построить. О, они так превозносили австрийский рабочий класс: культура! образование! технический прогресс! А у нас что? Лапоть. Темные крестьянские массы. Без Европы не выстоим. Без Европы переродимся в мещанское государство.

— Конечно, они думали, мне, австрийцу, это очень приятно слушать. — Сокаль нахмурился. — Ненавижу национализм! Любой, в том числе и австрийский! Неужели они не понимают, что именно на эту удочку ловили социалистов в мировую войну: национальное превосходство! Главное — уберечь от этой демагогии молодежь. Но как? Ведь не заткнешь всем молодым уши!

Медведев рассмеялся.

— Я думаю, самый верный метод — обратный: открыть им уши. Троцкисты всячески льстят молодежи: вы лучше нас, вы умнее нас, революция — это молодость, старики — консерваторы по природе, старики боятся вас, держатся за власть, не пускают вас к рулю. И тому подобное. Мне думается, мы должны одновременно решать две задачи: раскрыть и обезвредить троцкистское подполье и помочь молодежи убедиться в пустозвонстве и двоедушии оппозиции.

…Сергея опять сорвали с лекции по физике — кто-то там пришел по осоавиахимовским делам. Нелегко учиться в горном институте и быть секретарем комитета комсомола! С товарищем Сокалем Сергей уже не раз встречался. И, хотя в глазах еще плыли бесконечные схемы и контуры, Сергей стал с ходу докладывать о работе кружков и количестве членов…

— А что вы думаете о нашей позиции в китайских событиях? — неожиданно прервал его Сокаль.

И, к удивлению Сергея, начался разговор о международных делах, после чего товарищ Сокаль удовлетворенно хмыкнул, потрепал его по плечу и ушел, так и не дослушав отчета об Осоавиахиме.

На следующий день Сергея опять вызвали с лекции и вручили конверт с коротенькой запиской: его просят немедленно прибыть на Артемовскую, 13, к товарищу Медведеву.

В этом худощавом, спокойном пареньке, неторопливом, немногословном, была сразу привлекшая Медведева определенность взглядов, вдумчивость, самостоятельность. Родители — старые большевики: отец — с 1903 года, мать — с 1905. Через два дня после рождения Сергея мать попала в тюрьму за попытку освободить политзаключенных, среди которых был и ее муж. Первые четыре года жизни Сергея прошли в тюремной камере. В 1913 году он с матерью отправился в ссылку на Север. После революции мать на партийной работе, он учится — школа, институт, впереди работа инженера…

— Нет, — решительно говорит Медведев. — Впереди работа чекиста!

Сергей ошарашен. Он никогда не думал, у него иные планы, иная профессия…

— Чекистская работа не профессия, а средство, чтобы защитить и построить коммунизм. И передышки нам враги не дают. Ты должен нам помочь в борьбе с троцкистами.

— Неужели троцкисты враги? — искренне удивляется Сергей. — Такие же, как эсеры, меньшевики, националисты? Ведь они с нами в одной партии. Конечно, они ошибаются. Но ведь ошибка еще не преступление.

— Хорошо, Сергей, сперва убедись сам…

В те месяцы троцкисты, нарушая неоднократные решения партии, не только продолжали фракционную деятельность в партии, в Коминтерне, но вели антипартийную агитацию и среди беспартийных. Получая поддержку среди мелкобуржуазной прослойки, а также со стороны некоторой части шатающихся интеллигентов, троцкисты совсем не имели успеха у рабочих. Это тревожило руководство оппозиции. И поэтому в далеко идущих планах оппозиционеров рабочему Днепропетровску уделялось немалое место. Медведеву же еще в Одессе пришлось вплотную столкнуться с деятельностью троцкистской агентуры. Нити этой деятельности и привели его в Днепропетровск.

Начало 1927 года ознаменовалось для нашего государства большими трудностями в связи с обострением советско-английских отношений и с частичным поражением китайской революции. Это немедленно использовала оппозиция, развернув атаку по линии нашей международной политики. Когда перед Советским государством встала реальная угроза войны, Троцкий выступил с обвинением партии в термидорианском перерождении, с заявлением о том, что «опаснейшей из всех опасностей является партийный режим», а это было превосходной услугой врагу, ибо подрывало работу партии по мобилизации масс для отпора империалистам. В мае Троцкий выступает с антипартийной речью на VIII пленуме ИККИ, а Зиновьев — на непартийном собрании, апеллируя к беспартийным против партии и ее руководящих органов. 9 июня — в дни жесточайших атак английского империализма против СССР — Троцкий и Зиновьев совместно организовали антипартийную политическую демонстрацию на Ярославском вокзале.

В августе 1927 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) предупредил Троцкого и Зиновьева об исключении их из состава ЦК, объявил им строгий выговор с предупреждением. Они снова — в который раз! — поклялись соблюдать партийную дисциплину и прекратить фракционную борьбу. А тем временем лихорадочно развертывают организацию подпольной сети, нелегальных типографий, создают фракционные группы в зарубежных партиях. В октябре объединенный Пленум ЦК и ЦКК исключил их из состава Центрального Комитета партии и постановил передать вопрос о раскольнической деятельности лидеров троцкистской оппозиции на рассмотрение XV съезда партии…