Алексей Рыбин - Виктор Цой. Это сладкое слово - Камчатка

Игорь Коваленко. Журнал "Собеседник". 1993 г.

… Другое воспоминание: тот же 89-й, но в феврале, Алма-Ата. Витя после концерта всегда минут десять лежал без движения, в себя приходил — на сцене-то энергии много затрачивал. Для него, я думаю, очень важны были эти послеконцертные минуты. И вдруг вламывается какой-то дядя: "Я из воинской части, мне срочно интервью у Цоя взять надо, у мена через несколько минут последний автобус, опаздываю…". Отвечаю: "Подождите немного, он скоро выйдет". Тот ничего слушать не желает, разворачивается и уходит. А потом статья выходит — мол, зажрался, жлоб, интервью не дает, звездная болезнь…

Юрий Белишкин. "Случайный альбом". 1998 г.

Виктор Цой в Алма-Ате! Узнав эту новость, молодежь столицы Казахстана буквально атаковала концертные кассы. И над заветными окошечками враз появилась надпись: "все билеты на Цой проданы". Однако, мы с коллегой-журналистом пограничной газеты "Часовой Родины" майором В.Малютиным оказались в числе счастливчиков, которым удалось попасть на первое выступление группы КИНО.

Счастливчиками, правда, считали себя недолго. Неуютно почувствовали себя буквально с первых минут пребывания и фойе Дворца Спорта — поразило обилие людей в милицейской форме.

Но вскоре мы по достоинству оценили "дар предвидения" организаторов концерта. Как только на сцене появились участники группы КИНО, многотысячная толпа подростков, заполнившая все помещения Дворца Спорта, ломанулась (прошу прощения за это не салонно звучащее слово, лишь оно способно передать динамику происходящего) к сцене. Вот тут-то и вынырнул из-за кулис взвод дюжих милиционеров.

"Все говорят, что мы в месте, но никто не знает, в каком!" — пел со сцены Виктор Цой. Эта фраза из его песни, как ни толкуй ее многозначительность, одним из смыслов имеет намек весьма очевидной пошлости. Но именно она вызвала подлинную бурю в зале. Вспыхнули многочисленные бенгальские огни, развернулись кумачовые полотнища — двое подростков лихо размахивали государственным флагом Советского Союза. В воздух полетели шапки, шарфы, а кое-где и шубы.

После очередного "прорыва" к сцене кто-то из хулиганов завладел милицейской шапкой. Она пополнила собой "ассортимент" взлетавших над толпой головных уборов. Но в воздух взлетали изделия не только из меха и трикотаж: потерявшие голову от счастья видеть воочию любимых кумиров, подростки бросали друг в друга и на сцену бенгальские огни. Три раза представитель администрации Дворца Спорта вынужден был просить их прекратить безобразие, непосредственно угрожающее здоровью зрителей и самих артистов. Говорил о легковоспламенимых материалах, которыми покрыты стены и зал Дворца. Толпа не поддавалась на уговоры. Администрация была вынуждена продолжать концерт при электрическом освещении, позволяющем милиции наблюдать за соблюдениями пожарной безопасности. Однако такой поворот вызвал взрыв негодования у Виктора Цоя. Ничего не сказав, он положил на пол гитару и ушел за кулисы. Концерт прервался. В зале начались беспорядки: распоясавшиеся хулиганы сметали выставленные у сцены заградительные ряды из стульев, пытались оттеснить милицейский кордон и прижать его к основанию сцены. Под напором толпы милиционеры просто рисковали быть раздавленными. Наконец вышел Цоя. Он потребовал выключить свет. Толпа начала скандировать: "Свет! Све-е-ет!". Администрация уступила с условием, что в зале не будут зажигать бенгальские огни и свечи. Однако молодые люди и не подумали соблюсти это требование.

В результате продолжение концерта проходило при столь ненавистном Цою электрическом освещении. Протестуя против этого, Виктор дважды вновь демонстративно уходил со сцены, провоцируя обострение беспорядков в зале Дворца Спорта. Пел о с видимым неудовольствием, активно выказывая свое раздражение. Продолжение концерта было недолгим: артист его скомкал, внезапно оборвав выступление фразой: "Все! Первый блин комом".

Впечатление от первого концерта КИНО осталось как от чего-то непристойного, оскорбляющего человеческое достоинство. Посудите сами. Было все: дискотека в тулупах, милицейские кордоны, разнузданная толпа, провокационные действия артиста, подвыпившие юнцы сомнительной внешности…

После концерта мы с коллегой попытались встретиться с Виктором Цоем, задать ему несколько вопросов относительно случившегося на концерте, а главным образом — расспросить о его творчестве. Бородатый парень, представившийся менеджером группы КИНО, заявил, что Виктор не станет ни к кем встречаться. Когда же мы обмолвились, что представляем воинов Восточного краснознаменного пограничного округа и хотели бы договориться о возможном коротеньком выступлении КИНО перед пограничниками, в ответ услышали, что за концерт коллектив зарабатывает десять тысяч рублей и на мелкую шабашку не разменивается…

Конечно, к отказу мы готовы были. Но его циничная форма ошеломила.

Что ж, можно пережить разочарование от того, что разрекламированный в фильме режиссера Учителя "Рок" бессребреник Цой оказался обыкновенным скаредным гастролером.

Старший лейтенант А.Мазуренко.

"Вечерняя Алма-Ата". 6 февраля 1989 г.

В апреле 1989 года мы летели из Мурманска, где работали в акустическом варианте. На несчастье Виктора рейс оказался молодежным. Узнали его сразу. Узнаваемость же у него была просто поразительная. Узнавали со спины, с колена (Это конечно шутка). Я ни разу не слышал слова "кажется". "Кажется, это Цой". И наш рейс превратился в раздачу автографов. Наверное, он дал сотни три автографов и даже не сказал, что устал. Он просто, по возможности, улыбался и расписывался. Потом где-то нашли фотоаппарат, и Виктор пошел фотографироваться. У него не было комплекса "звезды", он был естественен…

Юрий Белишкин.

Газета "Туесок". 1992 г.

Недавно один знакомый вспоминал, как КИНО выступало в нашем крае. Это было весной 1989 года.

— Я тебе скажу. Цой — это было что-то! Я их сопровождал на гастролях, поскольку работаю звукорежиссером. А звук и аппаратура в музыке самое важное.

Удивляла сама обстановка на концертах. При том, что у КИНО бледный музыкальный материал, вдруг моментально появлялось ощущение неукротимой энергии. Это фантастика: рев аппаратуры киловатт в двадцать, дикий рев толпы — такой же по силе, в зале сидишь, текст разобрать невозможно, кругом — женский визг, слезы, толпа рыдает, подпевает, машет руками… А прямо на тебя со сцены летит какая-то энергия, дикая, и с ней ничего нельзя сделать. Было в Цое что-то, не знаю, может быть, излучение, биополе через микрофон, да еще имидж у них был удачный — все в черной форме.