Алексей Рыбин - Виктор Цой. Это сладкое слово - Камчатка

— Ну, с группой КИНО. Какой у нас еще состав? Если вы хотите, чтобы я перечислил… Ну, значит, это Юра Каспарян. Он играет на гитаре. Юра Гурьянов играет на барабанах. Игорь Тихомиров играет на бас-гитаре. Ну, я играю на гитаре.

— Насколько тот герой, которого вы создали в фильме "Игла", близок вам по духу?

— Ну, очень близок. Я, в принципе, ничего не играл, а старался вести себя так, как бы я мог себя повести, скажем, в такой ситуации, но в рамках, конечно, сценария. Поэтому…

— Кто из отечественных рок-исполнителей вам близок? С кем вы дружите?

— Ну, в принципе, я в хороших отношениях с Борей Гребенщиковым, с Костей Кинчевым… Вполне в дружеских с Андреем Макаревичем. С… Ну, хотя мы, в общем. Не так часто встречаемся.

— Ваше отношение к тому периоду, когда вы еще не были официально признаны?

— Вы знаете, я никуда тяжело не шел. Я занимался тем, что мне нравится. И был, так сказать, вполне доволен этим. Поэтому все это не было тяжело. И я никогда не старался добиться успеха любой ценой. И так далее. Просто так все получилось. И я, конечно, очень рад, что многим людям нравятся мои песни. Но… Я не знаю. Это все для меня ситуация как бы внутренняя. Точно такая же, как была и пять лет назад. И три.

— Вы как-то изменились?

— Ну, человек все-таки, всегда меняется.

— Как вы относитесь к тому, что пишут о вас в прессе? Всегда ли согласны с этим?

— Почти всегда не согласен. Потому что, как правило… Я не могу достаточно литературно сформулировать мысль и… Она нуждается в редакции…. Это ее уже делает другой человек. Значит, слова уже меняются. Даже если они меняются местами, то уже… И потом люди общаются же не только словами. Они общаются глазами, руками. Вот, всего этого не остается. И уже все не узнать.

— Планы на будущее? Когда выйдет новая программа КИНО? Как она будет называться?

— Ну, новый альбом уже записан и готов. Когда он выйдет, я еще не знаю, потому что мы хотели все-таки выпустить его, ну, попытаться как-то его оттиражировать, чтобы он дошел до слушателя в хорошем качестве. Потому что все эти перезаписи, они… вы сами понимаете. Но как он называется, еще пока не скажу, потому что… еще точно не решили.

— О чем он?

— Ну, знаете ли… О чем он. Так вы послушаете и…

— Сколько у вас пластинок?

— Что называть пластинками? Сколько есть…

— Большие…

— Я не очень понимаю. Дело в том, что мы, в принципе, записываем магнитофонные альбомы. Вот, что касается пластинок, то у нас есть пластинка на Мелодии, не очень удачная.

— Можно ли сказать, что ваше участие в пластинке "Красная волна" как-то ускорило ваше официальное признание здесь, в Союзе?

— Нет, он… Эта пластинка вышла в то время, когда факт выхода такой пластинки мог скорее повредить, чем… улучшить ситуацию.

— Что бы вы хотели изменить в жизни? И что уже смогли изменить?

— Ну, знаете, я считаю, что каждый человек должен прежде всего изменить свою жизнь и себя… Что касается себя, то это очень сложный вопрос. Трудно будет объяснить двумя словами. Но я… не считаю, что одному человеку под силу изменить, так сказать, жизнь как таковую.

— Вы в жизни такой же борец, как и на сцене?

— А я не знаю. Я не считаю себя борцом. Понимаете? Я пою песни. И пою о том, что мне нравится, о том, что мне не нравится, что меня волнует, не волнует. Я ни за что особенно не борюсь.

— Александр Градский сказал, что время рок-театра, он имел виду такие группы, как АЛИСА, НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС, КИНО, проходит. И сменяется поп-музыкой. Сейчас гораздо охотнее слушают ЛАСКОВЫЙ МАЙ. Вы не боитесь, что ваша популярность начнет угасать?

— Вы знаете, я никогда не стремился к популярности, поэтому я не боюсь. А что касается… Я не очень понимаю, почему это называется рок-театр, потому что то, что мы делаем, мало похоже на театр. Наоборот, я стараюсь избежать всяческой театральности, какой бы то ни было. Мы и играем также, как ходим по улицам — в такой же одежде, и не устраиваем никаких особенных там эффектов и так далее.

— Наверное, в первую очередь речь идет о текстах..

— Тоже не факт… Тоже я так не считаю, потому что музыка тут играет очень большую роль. Вот. И я не знаю, я пока не видел, чтобы это время проходило. У нас просто очень много плохих рок-групп в стране. Очень много. Потому что, в принципе, форма очень простая. То есть овладеть формой очень легко. Человек, который год или два играет на гитаре, он может собрать четверых-пятерых таких же ребят. И, в принципе, у них получится вот что-то, формально похожее на рок-музыку. Вот. И они начинают где-то играть, выступать. И таких групп масса. Поэтому… И сейчас, конечно, сложная ситуация. То есть групп, которые могут собрать большой зал, действительно, очень мало. Но я не вижу никаких признаков того, что это как-то отмирает. То есть просто в какое-то время рок был, так сказать, модной темой и запретной. И любая группа, если написано "рок-группа", вы помните, там приезжали… Если еще и какая-нибудь английская, то обязательно были аншлаги. Сейчас уже нет. Сейчас к нам приезжают хорошие даже группы — там английские, американские. Они не собирают зал у нас. Потому что рок — это стало нормально. Это, ну… музыка. И здесь уже идет выбор не из-за моды, а из…. если нравится. Люди идут на тех, кто им нравится.

— Есть ли у вас любимые исполнители?

— Я никогда не любил кого-то одного. Мне нравились некоторые песни некоторых групп.

— То есть, постоянной привязанности не было?

— Нет, конечно.

— Когда рождалась группа КИНО, вы хотели быть самим собой или все-таки подражали кому-то?

— Ну, мы старались всячески избегать подражаний, конечно. Другое дело, что когда слушаешь много музыки, то неизбежно это как-то на тебя влияет. Поэтому, может быть, в каких-то песнях есть влияние рэгги, в каких-то — еще чего-то.

— В чем секрет вашей популярности?

— Я вообще не думаю о популярности, я ж вам сказал. Я к ней не стремился, поэтому я никогда не думаю о том, в чем секрет… Как, где… в чем секрет успеха, как его добиться. И так далее. Я не знаю.

— Но вы создаете на сцене какой-то образ. Как вы сами его можете охарактеризовать?

— Я ничего не создаю. Я никаких образов не создаю. Понимаете? Я вот сижу здесь, выхожу на сцену, и вот… Сам образ.

— То есть, Виктор Цой на сцене совершенно идентичен Виктору Цою в жизни?

— Ну, а что, собственно, Виктор Цой на сцене? Стоит человек с гитарой и поет. Все. Ну, сидит этот человек, пьет чай… Это не одно и то же. Это разные вещи. Пить чай и играть на гитаре. Но, в принципе, я точно так же сижу дома, играю на гитаре, как на сцене.

— Как рожаются ваши песни?

— Это для меня загадка. Я не знаю… Я начинаю играть, потом появляются какие-то слова. Потом появляется песня.

— А есть ли приглашения за границу?