Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Николай не понимал, что происходит в Царицыне. Он разрывался между требованиями Синода и советами Распутина, которого поддерживали Александра и Вырубова. В конце концов он решил отправить для расследования собственного человека. Для этой задачи он выбрал своего верного флигель-адъютанта Александра Мандрыку, капитана четвертого лейб-гвардейского полка, человека высочайшей честности и преданности престолу 6. Но, по словам Владимира Гурко, товарища министра внутренних дел в правительстве Столыпина, выбор Мандрыки был не столь удачным, как казалось Николаю. Позже Гурко утверждал, что кандидатуру Мандрыки императрице предложил Распутин. Распутин знал, что императрица передаст его слова Николаю, и царь будет считать, что это была его идея. Распутин хотел, чтобы выбрали Мандрыку, поскольку его двоюродная сестра Мария, настоятельница Покровского монастыря в Балашове в Саратовской губернии, была абсолютно предана Гермогену и самому Распутину. По мнению Гурко, она могла повлиять на выводы Мандрыки 7.

Мандрыка выехал в Царицын в начале февраля. Он встретился с Илиодором в присутствии помощника начальника полицейского департамента Николая Харламова. Харламов приехал в Царицын еще раньше по приказу Столыпина, чтобы попытаться разрешить этот кризис. При встрече присутствовал также помощник саратовского губернатора Петр Боярский. По словам Илиодора, Мандрыка сказал ему, что приехал передать приказ государя и что ему надлежит немедленно выехать в Новосиль. На это Илиодор ответил, что не верит в то, что таково желание царя. В этом он видел происки «злодея Столыпина». Затем Илиодор сообщил Мандрыке, что не признает никаких приказов об отъезде из Царицына, от кого бы они ни исходили 8. Харламову Илиодор представлялся яркой и одаренной личностью. Особенно хорошо он умел работать с толпами. Но в то же время он отмечал его неуравновешенность и возбудимость. Из разговоров с жителями города Харламов понял, что успех последних лет вскружил Илиодору голову и он решил, что теперь может все. Харламов заметил, что он любит хвастаться своей близостью к царской семье и не гнушается любыми вымыслами, чтобы произвести впечатление на людей. Так, он рассказывал, что прошлым летом императрица с дочерью навещали его под видом простых паломниц. Воинственное отношение Илиодора к царским министрам, «еврейским газетчикам» и богатым людям стало, как понял Харламов, результатом изменения политической ситуации после 1905 года. Революция не удалась, революционное движение было подавлено, и Илиодор сознательно решил, что нужно найти новых врагов, чтобы обеспечить себе поддержку масс. Все было проделано с исключительно точным расчетом.

Вернувшись, Мандрыка отправился с докладом к царю. Почти два часа он рассказывал Николаю и Александре об обстановке в Царицыне и об Илиодоре. Он не преминул упомянуть о том, что сторонники непокорного священника пытались повлиять на его мнение. Такие попытки предпринимали Вырубова и кузина Мандрыки, настоятельница Мария. Она не раз пыталась убедить Мандрыку отнестись к Илиодору снисходительно и даже приезжала в столицу, когда Мандрыка отправился в Царицын. Не умолчал Мандрыка и о роли Распутина в попытках заставить его изменить мнение. Он зашел настолько далеко, что заявил императору: «Простите, ваше величество, за столь резкие слова, но он – большой мошенник». На это царь не ответил. Мандрыка настолько перепугался собственной смелости, что разрыдался. Впрочем, ни Николай, ни Александра не оскорбились, и царь поблагодарил адъютанта за честность 9.

История беседы Мандрыки с царской четой со временем обросла фантастическими подробностями и стала частью легенды о Распутине. Михаил Родзянко, к примеру, приукрасил эту историю фантазиями о том, что в Царицыне Мандрыке стали известны подробности хлыстовства Распутина. Но, во‑первых, Мандрыка ничего такого не узнал. Во-вторых, нет никаких доказательств того, что он говорил об этом царю 10. Гурко утверждал, что Мандрыка не просто разрыдался, но находился на грани нервного срыва – с такой страстной ненавистью он рассказывал Николаю и Александре о Распутине и о диких оргиях, которые тот устраивал с молодыми монахинями во время пребывания Мандрыки в Царицыне. Гурко также утверждал, что настоятельница получила аудиенцию у императрицы благодаря Распутину и Вырубовой и сделала все возможное, чтобы ослабить степень доверия к докладу ее брата 11.

В конце концов Гермогену удалось уговорить Илиодора отправиться в Тулу, куда он и прибыл 25 февраля 12.

Как пишет Родзянко, в разгар всей этой суеты Столыпин решил, что настало время еще раз обсудить с царем проблему Распутина. Он надеялся убедить императора избавиться от этого человека. Он собрал все материалы по Распутину и представил их императору. Царь спокойно выслушал своего премьер-министра и предложил ему встретиться с Распутиным и самому понять, что это за человек. Столыпин встретился с Распутиным и сообщил ему о наличии документов, подтверждающих его связь с хлыстами. Потом он предложил выход: Распутин может немедленно покинуть Петербург, вернуться на родину и никогда больше не приезжать в столицу. Впрочем, угрозы не подействовали. Распутин уезжать отказался. Столыпин был самым влиятельным человеком в России после царя, но избавиться от мужика ему не удалось. Распутин знал, что не по зубам Столыпину, – пока он пользуется любовью и уважением царственной четы, его не смеет тронуть никто. По крайней мере, так ему тогда казалось. Столыпина предупреждали, что конфликт с Распутиным опасен. Так и оказалось. Угрозами Распутину Столыпин добился только одного – императрица его возненавидела 13.

Если конфронтация Столыпина с Распутиным, которая описана практически в каждой биографической книге, действительно имела место, то это могло произойти только в первые дни февраля, когда Распутин вернулся в столицу. Скорее всего, с весны 1910 года (и тогдашних скандалов в прессе) он не виделся с Николаем и Александрой. Впервые он посетил их после ужина вечером 25 февраля – в тот самый день, когда Илиодор с Гермогеном прибыли в Тулу. Царственная чета долго беседовала с Распутиным 14. Николай и Александра были рады видеть его после долгой разлуки. Распутин подарил Александре чистый блокнот, в котором она могла записывать его слова. На первой странице он написал: «Здесь мой покой славы источник во свете свет подарок моей сердечной Маме». На следующей странице Александра начала записывать слова своего друга: «Трудная моя минута, дни мои скорби! Более скорби нет, когда своя своих не познаша» 15. На следующий день Распутин уехал. Расстроенная Александра написала дочери Марии о том, что она «очень грустила, что наш дорогой Друг уезжает – но, пока его не будет, мы должны стараться жить так, как он желал бы. И тогда мы почувствуем, что он с нами в наших молитвах и мыслях» 16.