Иван Солоневич - Россия в концлагерe [дореволюционная орфография]

Велись они по всякимъ болѣе или менѣе отдаленнымъ уголкамъ вичкинской территоріи, и время отъ времени приходилъ ко мнѣ какой-нибудь питерскій студентъ или бывшій комсомолецъ московскаго завода "АМО" за какими-нибудь фактическими справками. Напримѣръ: существуетъ ли въ Европѣ легальная коммунистическая печать?

— Да вы возьмите "Правду" и прочитайте. Тамъ есть и цитаты изъ коммунистической печати, и цифры коммунистическихъ депутатовъ въ буржуазныхъ парламентахъ...

— Такъ-то такъ, такъ вѣдь это все — по подпольной линіи...

Или:

— Правда ли, что при старомъ строѣ былъ такой порядокъ: если рабочій сидитъ въ трамваѣ, а входитъ буржуй, такъ рабочій долженъ былъ встать и уступить свое мѣсто?

Такіе вопросы задавались преимущественно со стороны бывшихъ низовыхъ комсомольцевъ, комсомольцевъ "отъ станка". Со стороны публики болѣе квалифицированной и вопросы были болѣе сложные, напримѣръ, по поводу мірового экономическаго кризиса. Большинство молодежи убѣждено, что никакого кризиса вообще нѣтъ. Разъ объ этомъ пишетъ совѣтская печать — значитъ, вретъ. Ну, перебои, конечно, могутъ быть — вотъ "наши" все это и раздуваютъ. Или: была ли въ Россіи конституція? Или: правда ли, что Троцкій писалъ о Ленинѣ, какъ о "профессіональномъ эксплоататорѣ всяческой отсталости въ русскомъ рабочемъ классѣ?" Или: дѣйствительно ли до революціи принимали въ университеты только дворянъ?...

Не на всѣ эти вопросы я рисковалъ исчерпывающими отвѣтами.

Все это были очень толковые ребята, ребята съ ясными мозгами, но съ чудовищнымъ невѣжествомъ въ исторіи Россіи и міра. И всѣ они, какъ и молодежь на волѣ, находились въ періодѣ бурленій. Мои футбольныя команды представляли цѣлую радугу политическихъ исканій и политическихъ настроеній. Былъ одинъ троцкистъ — настоящій, а не изъ третьей части. Попалъ онъ сюда по дѣлу какой-то организаціи, переправлявшей оружіе изъ-за границы въ Россію, но ни объ этой организаціи, ни о своемъ прошломъ онъ не говорилъ ни слова. Я даже не увѣренъ въ томъ, что онъ былъ троцкистомъ: терминъ "троцкистъ" отличается такой же юридической точностью, какъ термины: "кулакъ", "бѣлобандитъ", "бюрократъ". Доказывать, что вы не "троцкистъ" или не "бюрократъ", такъ же трудно, какъ доказывать, напримѣръ, что вы не сволочь. Доказывать же по совѣтской практикѣ приходится не обвинителю, а обвиняемому... Во всякомъ случаѣ, этотъ "троцкистъ" былъ единственнымъ, пріемлющимъ принципъ совѣтской власти. Онъ и Хлѣбниковъ занимали крайній лѣвый флангъ вичкинскаго парламента. Остальная публика въ подавляющемъ большинствѣ принадлежала къ той весьма неопредѣленной и расплывчатой организаціи или, точнѣе, къ тому теченію, которое называетъ себя то "союзомъ русской молодежи", то "союзомъ мыслящей молодежи", то "Молодой Россіей" и вообще всякими комбинаціями изъ словъ "Россія" и "молодость". На волѣ все это гнѣздится по вузовскимъ и рабочимъ общежитіямъ, по комсомольскимъ ячейкамъ, и иногда, смотришь — какой-нибудь Ваня или Петя на открытомъ собраніи распинается за пятилѣтку такъ, что только диву даешься. А потомъ выясняется: накрыли Ваню или Петю въ завкомѣ, гдѣ онъ на ночномъ дежурствѣ отбарабанивалъ на пишущей машинкѣ самую кровожадную антисовѣтскую листовку. И поѣхалъ Ваня или Петя на тотъ свѣтъ...

Долженъ сказать, что среди этой молодежи напрасно было бы искать какой-нибудь, хотя бы начерно выработанной программы — во всякомъ случаѣ, положительной программы. Ихъ идеологія строится прежде всего на отметаніи того, что ихъ ни въ какомъ случаѣ не устраиваетъ. Ихъ ни въ какомъ отношеніи не устраиваетъ совѣтская система, не устраиваетъ никакая партійная диктатура, и поэтому между той молодежью (въ лагерѣ ея мало), которая хочетъ измѣнить нынѣшнее положеніе путемъ, такъ сказать, усовершенствованія коммунистической партіи, и той, которая предпочитаетъ эту партію просто перевѣшать, — существуетъ основной, рѣшающій переломъ: двѣ стороны баррикады.

Вся молодежь, почти безъ всякаго исключенія, совершенно индифферентна къ какимъ бы то ни было религіознымъ вопросамъ. Это никакъ не воинствующее безбожіе, а просто полное безразличіе: "можетъ быть, это кому-нибудь и надо, а намъ рѣшительно ни къ чему". Въ этомъ пунктѣ антирелигіозная пропаганда большевиковъ сдѣлала свое дѣло — хотя враждебности къ религіи внушить не смогла. Монархическихъ настроеній нѣтъ никакихъ. О старой Россіи представленіе весьма сумбурное, создавшееся не безъ вліянія совѣтскаго варіанта русской исторіи. Но если на религіозные темы съ молодежью и говорить не стоитъ — выслушаютъ уважительно, даже и возражать не будутъ, — то о царѣ поговорить можно: "да, технически это, можетъ быть, и не такъ плохо". Къ капитализму отношеніе въ общемъ неопредѣленное: съ одной стороны, теперь-то уже ясно, что безъ капиталиста, частника, "хозяина" не обойтись, а съ другой — какъ же такъ, строили заводы на своихъ костяхъ?.. Каждая группировка имѣетъ свои программы регулированія капитализма... Среди этихъ программъ — есть и небезынтересныя... Въ среднемъ, можно бы сказать, что, оторванная отъ всего міра, лишенная всякаго руководства со стороны старшихъ, не имѣющая никакого доступа къ мало-мальски объективной политико-экономической литературѣ, русская молодежь нащупываетъ какіе-то будущіе компромиссы между государственнымъ и частнымъ хозяйствомъ. Ходъ мышленія — чисто экономическій и техническій, земной: если хотите, то даже и шкурный. Никакихъ "вѣчныхъ вопросовъ" и никакихъ потустороннихъ темъ. И за всѣмъ этимъ — большая и хорошая любовь къ своей странѣ — это, вѣроятно, и будетъ то, что въ эмиграціи называется терминомъ "національное возрожденіе". Но терминъ "національный" будетъ для этой молодежи непонятнымъ терминомъ. Или, пожалуй, хуже — двусмысленнымъ терминомъ: въ немъ будетъ заподозрѣно то, что у насъ когда-то называлось зоологическимъ націонализмомъ — противопоставленіе одной изъ россійскихъ національностей другимъ.

Я позволю себѣ коснуться здѣсь — мелькомъ и безъ доказательствъ — очень сложнаго вопроса о націонализмѣ, какъ таковомъ, то-есть о противопоставленіи одной націи другой, внѣ всякаго отношенія къ моимъ личнымъ взглядамъ по этому поводу.

Въ томъ чудовищномъ смѣшеніи "племенъ, нарѣчій, состояній", которое совершено совѣтской революціей, междунаціональная рознь среди молодежи сведена на нѣтъ. Противопоставленія русскаго не русскому быту отсутствуютъ вовсе. Этотъ фактъ создаетъ чрезвычайно важныя побочныя послѣдствія: стремительную руссификацію окраинной молодежи.

Какъ это ни странно, на эту руссификацію первый обратилъ вниманіе Юра во время нашихъ пѣшихъ скитаній по Кавказу. Я потомъ провѣрилъ его выводы — и по своимъ воспоминаніямъ, и по своимъ дальнѣйшимъ наблюденіямъ — и пришелъ въ нѣкоторое изумленіе, какъ такой крупный и бьющій въ глаза фактъ прошелъ мимо моего вниманія. Для какого-нибудь Абарцумяна русскій языкъ — это его пріобрѣтеніе, это его завоеваніе, и онъ — поскольку это касается молодежи — своего завоеванія не отдастъ ни за какія самостійности. Это — его билетъ на право входа въ міровую культуру, а въ нынѣшней Россіи, при всѣхъ прочихъ неудобствахъ совѣтской жизни, научились думать въ масштабахъ непровинціальныхъ.