Иван Солоневич - Россия в концлагерe [дореволюционная орфография]

— Ну-съ, такъ на повѣсткѣ дня — докладъ доктора, какъ тамъ его... Ну... Только не тяните — здѣсь вамъ не университетъ. Что-бъ коротко и ясно.

Тонъ у тов. Шацъ — отвратительный. Якименко недоумѣнно подымаетъ брови — но онъ чѣмъ-то доволенъ. Я думаю, что раньше, чѣмъ пускать свой проектъ, Борису надо было бы пощупать, что за персона эта тов. Шацъ... И, пощупавъ, — воздержаться... Потому, что этакая изуродованная Господомъ Богомъ истеричка можетъ загнуть такое, что и не предусмотришь заранѣе, и не очухаешься потомъ... Она, конечно, изъ "старой гвардіи" большевизма... Она, конечно, полна глубочайшаго презрѣнія не только къ намъ, заключеннымъ, но и къ чекистской части собранія — къ тѣмъ революціоннымъ парвеню, которые на ея, товарища Шацъ, революціонная заслуги смотрятъ безъ особеннаго благоговѣнія, которые имѣютъ нахальство гнуть какую-то свою линію, опрыскиваться одеколономъ (и это въ моментъ, когда міровая революція еще не наступила!) и вообще въ первый попавшійся моментъ норовятъ подложить старой большевичкѣ первую попавшуюся свинью... Вотъ, вѣроятно, поэтому-то — и собачья ножка, и кольтъ, и манеры укротительницы звѣрей. Сколько такихъ истеричекъ прошло черезъ исторію русской революціи. Большихъ дѣлъ онѣ не сдѣлали, но озлобленность ихъ исковерканнаго секса придавала революціи особо отвратительныя черточки... Такому товарищу Щацъ попасться въ переплетъ — упаси Господи...

Борисъ докладываетъ. Я сижу, слушаю и чувствую: хорошо. Никакихъ "интеллигентскихъ соплей". Вполнѣ марксическій подходъ. Такой-то процентъ бракованнаго человѣческаго матеріала... Непроизводительные накладные расходы на обремененные бюджеты лагерей. Скрытые рессурсы неиспользованной рабочей силы... Примѣры изъ московской практики: использованіе глухонѣмыхъ на котельномъ производствѣ, безногихъ — на конвейерахъ треста точной механики. Совѣтская трудовая терапія — лѣченіе заболѣваній "трудовыми процессами". Интересы индустріализаціи страны. Историческія шесть условіи товарища Сталина... Мелькомъ и очень вскользь о томъ, что въ данный переходный періодъ жизни нашего отдѣленія... нѣкоторые перебои въ снабженіи... ставятъ подъ угрозу... возможность использованія указанныхъ скрытыхъ рессурсовъ и въ дальнѣйшемъ.

— Я полагаю, — кончаетъ Борисъ, — что, разсматривая данный проектъ исключительно съ точки зрѣнія интересовъ индустріализаціи нашей страны, только съ точки зрѣнія роста ея производительныхъ силъ и использованія для этого всѣхъ наличныхъ матеріальныхъ и человѣческихъ рессурсовъ, хотя бы и незначительныхъ и неполноцѣнныхъ, — данное собраніе найдетъ, конечно, чисто большевицкій подходъ къ обсужденію предложеннаго ему проекта...

Хорошо сдѣлано. Немного длинно и литературно... Къ концу фразы Видеманъ, вѣроятно, уже забылъ, что было въ началѣ ея — но здѣсь будетъ рѣшать не Видеманъ.

На губахъ тов. Шацъ появляется презрительная усмѣшка.

— И это — все?

— Все.

— Ну-ну...

Нервно приподымается д-ръ Шуквецъ.

— Разрѣшите мнѣ.

— А вамъ очень хочется? Валяйте.

Д-ръ Шуквецъ озадаченъ.

— Не въ томъ дѣло, хочется ли мнѣ или не хочется... Но поскольку обсуждается вопросъ, касающійся медицинской части...

— Не тяните кота за хвостъ. Ближе къ дѣлу.

Шуквецъ свирѣпо топорщитъ свои колючіе усики.

— Хорошо. Ближе къ дѣлу. Дѣло заключается въ томъ, что девяносто процентовъ нашихъ инвалидовъ потеряли свое здоровье и свою трудоспособность на работахъ для лагеря. Лагерь морально обязанъ...

— Довольно, садитесь. Это вы можете разсказывать при лунѣ вашимъ влюбленнымъ институткамъ...

Но д-ръ Шуквецъ не сдается...

— Мой уважаемый коллега...

— Никакихъ тутъ коллегъ нѣтъ, а тѣмъ болѣе уважаемыхъ. Я вамъ говорю — садитесь.

Шуквецъ растерянно садится. Тов. Шацъ обращаетъ свой колючій взоръ на Бориса.

— Та-акъ... Хорошенькое дѣло!.. А скажите, пожалуйста, — какое вамъ до всего этого дѣло? Ваше дѣло лѣчить, кого вамъ приказываютъ, а не заниматься какими-то тамъ рессурсами.

Якименко презрительно щуритъ глаза. Борисъ пожимаетъ плечами.

— Всякому совѣтскому гражданину есть дѣло до всего, что касается индустріализаціи страны. Это разъ. Второе: если вы находите, что это не мое дѣло, не надо было и ставить моего доклада.

— Я поручилъ доктору Солоневичу... — начинаетъ Видеманъ.

Шацъ рѣзко поворачивается къ Видеману.

— Никто васъ не спрашиваетъ, что вы поручали и чего вамъ не поручали.

Видеманъ умолкаетъ, но его лицо заливается густой кровью. Борисъ молчитъ и вертитъ въ рукахъ толстую дубовую дощечку отъ прессъ-папье. Дощечка съ трескомъ ломается въ его пальцахъ. Борисъ какъ бы автоматически, но не безъ нѣкоторой затаенной демонстративности, сжимаетъ эту дощечку въ кулакѣ, и она крошится въ щепки. Всѣ почему-то смотрятъ на Бобину руку и на дощечку. Тов. Шацъ даже перестаетъ вертѣть свой револьверъ. Видеманъ улавливаетъ моментъ и подсовываетъ револьверъ подъ портфель. Тов. Шацъ жестомъ разъяренной тигрицы выхватываетъ кольтъ обратно и снова кладетъ его сверху портфеля. Начальникъ третьей части, тов. Непомнящій, смотритъ на этотъ кольтъ такъ же неодобрительно, какъ и всѣ остальные.

— А у васъ, тов. Шацъ, предохранитель закрыть?

— Я умѣла обращаться съ оружіемъ, когда вы еще подъ столъ пѣшкомъ ходили.

— Съ тѣхъ поръ, тов. Шацъ, вы, видимо, забыли, какъ съ нимъ слѣдуетъ обращаться, — нѣсколько юмористически заявляетъ Якименко. — Съ тѣхъ поръ товарищъ Непомнящій уже подъ потолокъ выросъ.

— Я прошу васъ, товарищъ Якименко, на оффиціальномъ засѣданіи зубоскальствомъ не заниматься. А васъ, докторъ, — Шацъ поворачивается къ Борису, — я васъ спрашиваю "какое вамъ дѣло" вовсе не потому, что вы тамъ докторъ или не докторъ, а потому, что вы контръ-революціонеръ... Въ ваше сочувствіе соціалистическому строительству я ни капли не вѣрю... Если вы думаете, что вашими этими рессурсами вы кого-то тамъ проведете, такъ вы немножко ошибаетесь... Я — старая партійная работница, такихъ типиковъ, какъ вы, я видѣла. Въ вашемъ проектѣ есть какая-то антипартійная вылазка, можетъ быть, даже прямая контръ-революція.

Я чувствую нѣкоторое смущеніе. Неужели уже влипли? Такъ сказать, съ перваго же шага? Якименко все-таки былъ на много умнѣе.

— Ну, насчетъ антипартійной линіи — это дѣло ваше хозяйское, — говоритъ Борисъ. — Этотъ вопросъ меня совершенно не интересуетъ.

— То-есть, какъ это такъ это васъ можетъ не интересовать?

— Чрезвычайно просто — никакъ не интересуетъ...

Шацъ, видимо, не сразу соображаетъ, какъ ей реагировать на эту демонстрацію...

— Ого-го... Васъ, я вижу, ГПУ сюда не даромъ посадило...

— О чемъ вы можете и доложить въ ГУЛАГѣ, — съ прежнимъ равнодушіемъ говоритъ Борисъ.