Владимир Мещерский - Письма к императору Александру III, 1881–1894

Не лучше ли подумать вот о чем: Россия страдает дурными дорогами… Отчего всех арестантов Российской империи не употреблять на стройку и поправку дорог и вообще на все публичные работы, на том же основании, на каком в губернских городах работают любимые в нем рабочие, арестанты арестантских рот? А зимою заводить везде плотничные и подобные им работы».

По-моему, это мысль верная. У нас теперь арестант больше в почете, чем солдат, и солдат ему завидует.

Недавно за границею схвачен был и привезен сюда молодец, укравший по фальшивой доверенности деньги из Госуд[арственного] банка. Везли его, как он рассказывал сам, в вагоне через Швейцарию. Он закурил. Конвойный ему запрещает курить; он не слушается; тогда конвойный бац, и ему подзатыльник. На одной из станций арестант приносит жалобу на конвойного. Его тащут к мировому судье. Судья выслушивает жалобу арестанта.

– Правда, что вы ему дали подзатыльник? – спрашивает у конвойного судья.

– Правда, и вот за что. – Жандарм объяснил.

– Ну, в таком случае жалею, что вы этого молодца три раза не ударили, – решил судья, обратившись к конвойному, и признал его правым.

– В России только, – сказал арестованный мошенник, – я вздохнул, со мною обращаются любезно, и не только не запрещают курить, но предлагают при допросе садиться и покурить…

И это верно.

[М. Н.] Галкин[-Враской] разводит флору в тюремных садах.

Опять толки о назначениях самые курьезные, и в каких веских салонах: В. К. Мих[аила] Николаевича будто бы не назначают на 1886 год председателем Госуд[арственного] совета, а будет назначен гр. Дмитр[ий] Андр[еевич] Толстой с сохранением какого-то верховного управления Минист[ерством] внутр[енних] дел; [А. А.] Абазу назначают министром финансов… Дурново Ивана Николаевича на место, которое занимал [К. К.] Грот.

Про последний слух все говорят с сочувствием. И самом деле, вот человек, созданный для этого места, и точно идеал для него: человек прекрасной и любящей души, человек честнейший и в самых лучших так сказать отношениях ко всем и со всеми. Cela lui irait comme un gant [334], как говорят французы, и как от такого душевного человека выиграет и оживится дело учреждений Императрицы Марии.

По рукам гуляет записка или брошюра [Н. П.] Смирнова о наших финансах [335].

В нынешнем №-ре «Гражданина» помещена заслуживающая, сколько мне кажется, внимания критика этого проекта [336].

Лежит передо мною брошюра г. Н. Смирнова о «Современном состоянии наших финансов», и посоветую всем лицам, интересующимся экономическим положением России, ее добыть и прочитать со вниманием. Если в некоторых своих частях она может быть оспорена, и вообще начертанная в ней программа слишком обширна, чтобы можно было ее выполнить одному человеку, то, несомненно, в ней много правды и истины, в особенности в критической ее части. Там же, где г. Смирнов предлагает средства к улучшению нашего положения, дело уже представляется не столь ясным и во многом грешит; это отчасти зависит от того, что в деле финансовой политики такого государства, как Россия, почти невозможно установить плана и точных рецептов для врачевания недугов нашего финансового положения; следует, задавшись некоторыми основными началами, стараться применяться к данным обстоятельствам, а, главное, не упорствовать в том или другом направлении, если станет ясно, что дело не идет на лад. Отсутствием такой способности и отличается теперь наше финансовое ведомство; напр[имер]: хотя бы в вопросе о сожжении кредитных билетов я упрекаю финансовое ведомство не за то, что оно эту меру предприняло, а за то, что, видя ее полную безуспешность, все же продолжает ее приводить в исполнение. Ошибки присущи человечеству, но искусство опытного дельца или администратора именно в том состоит, чтобы во время замечать свои ошибки, по возможности их исправлять, а главное – вновь не повторять.

Обстоятельства, при которых живет страна, изменяются часто вследствие разных случайностей, войн, политических замешательств и проч.; следует понять, что то, что сегодня прекрасно, может быть завтра никуда не годно. Если бы сожжение кредитных билетов не совпало с всемирным торговым и промышленным кризисом, то, быть может, эта мера могла бы еще принести долю пользы (хотя я лично отрицаю пользу этой меры для государства крупного, мирового, как Россия, при каких бы то ни было обстоятельствах), но сожжение это совпало именно с всеобщим кризисом, и конечно, могло только его усугубить. При настоящем угнетенном положении первою неотложною заботою должно было быть не сокращение денежных знаков, а установление наивозможно дешевого учета , дабы легкостью в добывании капиталов восполнить упадок цены всех продуктов и недвижимостей, тем самым удешевить производство и дать ему возможность, не сокращаясь, оплачивать по-прежнему и в тех же размерах труды рабочего люда. На бумаге учредили соло-векселя, ссуды под хлеб, пожалуй даже на днях понизили учетный процент; но какая в том польза, если соло-векселей не учитывают, ссуд под хлеб не выдают и векселя учитывают только тех лиц, которые в деньгах вовсе не нуждаются и сами несут свои капиталы в банк на хранение? Есть принцип Великой Екатерины, который наше финансовое ведомство, к сожалению, не позаимствовало у судебного, что лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невинного: лучше потерять миллион, чем отказать в десятках миллионов людям истинно нуждающимся в них для дела, – эти десять миллионов принесут столько пользы народной промышленности, что потеря будет сторицею возмещена; страх потерять казенный рубль доводит нас иногда до абсурда.

Возвращаюсь к труду г. Смирнова. После краткого, но ясного изложения текста брошюры, пополнив его выдержками из истории русских финансов, г. Смирнов установляет программу из пяти пунктов, по которой должны и могут быть улучшены финансы России; последуем за ним по пунктам.

I. Установление равновесия в бюджете . Автор советует те 50 миллионов, которые предназначаются ежегодно на сожжение билетов, а равно и сумму в 150 000 000, составляющую остаток от несожженных еще билетов, обратить на погашение части нашего долга; для пополнения же дефицита в бюджете предлагает: во 1-х, увеличить налог на процент[н]ые бумаги с 5 % на 10 %. Меру эту надо признать безусловно вредною и, по мнению моему, никогда не следовало даже к ней приступать в отношении к государственным бумагам, – on n’est vierge qu’une fois [337], – и, что бы теперь ни делало финансовое ведомство для поддержания кредита нашего за границею, он навсегда подорван – всякий рассуждает так: если сегодня государство отказалось править 5 % с суммы своих обязательств, то почему же завтра, в случае нужды, и не 25 % – (лучшим доказательством служит проект г. Смирнова, на первый раз желающий остановиться на 10 %) мне на это возразят – бумаги от налога не упали, Россия занимает сегодня на выгоднейших условиях, чем вчера: – это совершенно верно.