Яков Цукерник - Житие святого Северина

Готы после Болии наведались в земли всех своих противников и вырезали несчётные тысячи. Гибли не только роды и семьи — целые племена были фактически уничтожены, от них лишь осколки уцелели, вроде скиров, свавов Гунимунда, аланов Бевки и Бабая — тех через три года добил вернувшийся из заложников к отцу Теодерих… В другое время осколки эти дали бы большое пополнение скамарам, но сейчас в наших местах скамарам негде было бы собраться — их место было занято Ругиландом, и самим ругам становилось тесно, многие уходили в Италию ещё до Болии, а племя в целом — рискнуло ввязаться в коалицию против готов именно с расчётом на расширение территории в сторону Паннонии, чтобы разлиться западнее Норика и стать для обеих провинций тем, чем пока были только для двух городов. Ругская броня с норикской подпиткой — это было бы вполне возможно в случае разгрома готов.

Но вышло обратное, теперь руги тоже ждали прихода готов и своей гибели, а пока через их земли бежали от готских карателей чудом выжившие беглецы из земель недавних союзников. Флакцитей и я — оба мы ждали прихода готов, и оба знали, что это смерть для ругов и норикцев. Но он мог надеяться на Бога и на меня, а мне не на кого было надеяться. Я мог только следить за вестями из Паннонии и гадать — куда готы направят очередной удар. Я тянул с решительным ответом-пророчеством на вопросы Флакцитея, советовал ему думать о душе, о своём арианстве, которое де может привести его душу в ад, — самому себе был противен, а добрых вестей всё не было. Вместо них — сотни и тысячи беглецов из опустошённых готами земель шли через Ругиланд и Норик, увлекая за собой и кое-кого из ругов — сверх тех, которые ещё раньше в Италию перебрались.

Вот чего я не знаю со всей очевидностью — сами ли те руги в Италию шли за счастьем, или Флакцитей потихоньку из них готовил для себя троянского коня в Италии. Он мне крепко верил, как и я ему, но были такие дела у обоих, о которых мы друг другу сказать не могли, понимали это и не обижались. Племя росло. Ругиланд становился тесен, и избыток населения струйками, а не заметным для готов потоком, вливался в Италию. Но само ли собой это получилось, или же была в этом тайна королевской политики? Это важно для нас, но точного ответа у меня нет…

А пока что — беглецы с Болии были теми же скамарами, только вместо шаек, смотрящих лишь на возможную добычу, они становились единой ордой на службе империи, совершенно для этой орды чуждой. И империя сама их вооружала, объединяла, выдвигала из их среды таких атаманов, как Рикимер… Своих могильщиков… Бред какой-то, я сам себе не верил иной раз, но приходилось принимать и эту невероятную реальность и строить свои расчеты, опираясь на неё…

Многие беглецы сворачивали к моей келейке — получить на дорогу благословение святого, чья слава и до их племён дошла, а иных в Ругиланде надоумили. И я их благословлял, напутствовал, присматривался к ним, примечал сильных и умных и делал им особые предсказания в глубокой тайне, без свидетелей. И среди них оказался сын короля скиров Эдики — Одоакр, одетый тогда беднее многих, в потёртые шкуры. Но что одежда — просто он сам за собой следить ещё не привык, да и бегство после гибели его народа тоже учесть надо, он не в первых покинул землю племени, а в последних, немало перенёс, а лицо у этого великана было умное, и я видел, чувствовал, что он может далеко пойти, если дать ему веру в успех. Ведь скиры, уже добравшиеся до Италии, соберутся вокруг сына своего короля, создадут в имперской армии скирскую партию, скирское землячество. И я предсказал ему успех, дав, конечно, ряд высоконравственных советов… Вы знаете, что он добился успеха не самыми нравственными путями, но чтобы выжить в том гадючьем клубке нужно было самому яд в зубах иметь. Как и я в своё золото нередко медь приплавлял — вы уже кое-что услышали сегодня… Но он верит, что это я обеспечил ему успех, так что земля Италии может нас принять сейчас, пока он у власти. Увы, мы как раз не можем сейчас уйти отсюда…

А после Болии всё шаталось на краю пропасти. Готы могли в любой момент придти, но если уж собирались нести потери, то не из-за пары приданубийских городов и голого чувства мести. И остготы эти, и вестготы были слишком сильны и по-своему, даже в убийствах, добродушны, не то что герулы или скамары, способные озвереть до полной потери человеческого облика — так нужно было им утвердиться в собственных глазах, как некой силе перед попавшими в их власть слабаками…

Все же прочие земли вокруг Паннонии были готами выжраны и выжжены, нужно было им искать себе другое поле для грабежей и славы. Я не выпускал их из внимания, мои разведчики держали руку на пульсе готского народа. Смешно, но в эти страшные дни я так погрузился в готские дела, так влезал в шкуры вождей и рядовых готов для выведения той линии, по которой они двинутся, что полюбил в какой-то мере этот могучий народ, как любят слона, хотя он в любой момент может не глядя раздавить любящего. И я узнал о разделении готов на две части и о намерении Видимера идти в Италию через Внутренний Норик и перевалы, а Тиудимера — на Византию. Тогда я впервые обратил внимание на его сына Теодериха, только что вернувшегося после долгого пребывания заложником в империи, и с тех пор мысленно не спускал с него взгляда… Я не замедлил порадовать Флакцитея вестью, что мои молитвы отвели готов от Ругиланда. Нет, я прямо не сказал об этом, но меня хорошо учили когда-то риторике: сумел довести его до убеждения, что всё вышло именно благодаря мне.

И в Италию своим корреспондентам послал весть о начале движения готов — не гибнуть же им было под готскими ударами, отразить которые империя явно была не в силах в ту пору, пусть хоть заранее поразмыслят и подготовятся. А всю нашу братию потряс предсказанием, что недоставленная к нам вовремя десятина из Тибурнии так и не придёт никогда, ибо пойдёт на откуп от готов. Знал, что те не смогут уйти от входа во Внутренний Норик, не ограбив его на прощанье, ведь столько лет воздерживались! Я знал Максима — он действительно не уклонился от самостоятельного решения и в решающий момент передал всё накопленное епископу, тем толкнув его на добавление из своих запасов, а в сумме этого хватило…

Но есть в событиях во Внутреннем Норике во время вторжения тех готов, которых вёл в Италию Видимер, некая тайна, которую я так и не разгадал. Да, жители Тибурнии сумели задержать Видимера под своими стенами и вступить с ним в переговоры не как трусы, а как достойный и сильный противник. И откупиться смогли с достойным видом. Но ведь эти десять с лишним тысяч воинов, а с ними втрое-вчетверо членов их семей нужно было задержать до закрытия снегами альпийских перевалов, а потом и до открытия их весной. За это время Видимер просто обязан был вытоптать и выжрать всю провинцию, чтобы не уморить своих. А не сделал этого, хотя упрекать его в миролюбии и добродушии просто невозможно — он вёл своих из Паннонии в Италию, а Тиудимер оттуда же на ромейскую империю именно ради грабежей и убийств. И в Италии это знали — кстати, и при моём участии в передаче этих вестей. Но что-то наитайнейшее, мне неведомое, вдруг возникло. Откуда-то взялись запасы, скормленные готам, откуда-то пришла к Видимеру такая тайная угроза, что он повёл себя тише воды и ниже травы. А когда он весной двинулся через перевалы — его не встретила готовая с осени военная сила, но зато от нового императора Гликерия явились столь убедительные посланцы, что готы ограничились получением подарков и без малейшего нарушения мира проследовали к вестготам в Тулузу. К тем вестготам, с которыми на Каталаунских полях друг друга уничтожали. Ведь там им первое место не светило. А Гесперия уже не была для них столь опасна, чтобы они так себя повели… И ещё — тот, кто с той неведомой силой соприкоснулся — старик Видимер — ещё в Италии умер, а дальше повёл их его сын, тоже Видимер, явно чем-то или кем-то доведённый до вынужденного временного смирения… Я и сам умел делать своё дело в тайне, в том числе и в Италии имел уже своих людей, но никто мне так и не объяснил за эти десять лет, что именно тогда произошло. Возникла на какой-то срок неведомая сила из небытия — и опять в то небытие ушла, растворилась бесследно… Не возникнет ли она вновь по той или иной причине? Имейте в виду такую возможность, надейтесь на неё, но только как на нежданную радость, не более. И не вздумайте сами такую силу там создавать — составляющие её силёнки побольше всей вашей силы окажутся. Держитесь на безопасном расстоянии…