Поль Дюран-Рюэль - Воспоминания торговцев картинами

Должен обратить ваше внимание на то, что в календаре папаши Юбю содержатся также имена других святых, которые не фигурируют в списке, дозволенном на основании закона от жерминаля, такие как святой Старикан, святой Неряха, святая Спаржа, святая Грива, святая Железная Дорога, святой Осетр, святая Девка, святая Дура, святой Пистолет, святой Зебб, святой Диапазон, святая Фланель, святой Воздыхатель, святая Рожа…

В данном случае каждый приносил имена, которые он, по его заверениям, взял на заметку во время чтения назидательных книг. Что это за книги и кто их авторы? Я выразил свое скептическое отношение к этому.

– Но, – возразил Жарри, – если есть Пелада, Обольстительница, ставшие святыми, то почему тогда Растяпа, Неряха, Грива, Дура не могут быть причислены однажды к лику святых?

Итак, благодаря этому дерзкому, но логичному предположению наш альманах, воздавая должное святым прошлых времен, оказывал честь и святым будущего.

Мы также почли своим долгом заполнить другой досадный пробел, касающийся «колониальных дел». Иначе говоря, в альманахах, выходивших ранее, ни словом не упоминалось о том, что происходит в наших колониях. Мой родной остров как раз давал мне обильную пищу для всяких красочных сценок.

– Все это бред! – говорили мне обычно.

– Отнюдь! – возражал Жарри.

Ему казалось, что в душах негров, суждения которых я приводил, живет мудрость. Замечание одного из них привело его в восторг.

Этот негр, показав на украшавшую кого-то красную ленточку, спросил:

– Что за маленький повязка?

Ему объяснили, что ленточка является знаком уважения и какого-то звания. На что негр возразил:

– Свалить уважение и звание в один котелок… Вы посмотреть, получится ли из этого рис!

– Какой античный философ может дать нам подобную тему для размышлений? – спрашивал Жарри.

Я также рассказал Жарри об истории, приключившейся у меня с одним «уважаемым монахом», негром.

Тетушка Ноэми всегда говорила мне, что мой скверный почерк станет для меня препятствием на пути в высшее общество. Поэтому, сдав экзамены на бакалавра, я решил усовершенствоваться в этом проклятом чистописании, прежде чем ехать во Францию. Я обратился к монахам из «Христианских школ», ибо они славились тем, что обладают секретом письма без чрезмерного нажима, благодаря которому их ученики могли соперничать с лучшими каллиграфами.

– Каким же дисциплинам вы обучались? – спросил принявший меня темнокожий монах.

– Я сдал экзамен на бакалавра по гуманитарным наукам, – ответил я не без гордости.

– И прежде всего, знаете ли вы, как образуются буквы алфавита?

– …

– Сейчас мы это проверим. Не скажете ли вы мне, каковы основные элементы маленькой буквы «а»?

– Ну конечно же маленькая «о» и маленькая «i».

Монах улыбнулся:

– Ясно. Вам еще надо всему научиться. Следуйте за мной.

Он повел меня в вольер, где без умолку тараторили попугаи.

– Маленькая «а»?! – крикнул монах.

Десять попугаев выпалили хором:

– Маленькая буква «а» образуется из маленькой «с», буквы-основы, и маленькой «i», также буквы-основы…

Странный экзамен продолжался. Попугаи без устали перечисляли «буквы-основы» и буквы, которые таковыми не являются. Короче говоря, я был просто очарован, но главное – посрамлен.

Вдруг монах спросил:

– Какой корень у заглавной буквы «Q»?

– Большая «О», буква-основа, – выпалил я.

– Большая «О», которая не является буквой-основой, – поправила одна из птиц.

После нескольких подобных вопросов, каждый из которых закончился для меня позорным провалом, мы добрались до буквы «t».

– Она образуется из маленькой вертикальной черточки, пересеченной вверху горизонтальным штрихом, – уверенно произнес я.

Белый попугай, который с важным видом очищал розовую редиску, уставился на нас своим круглым глазом и произнес:

– Маленькая буква «t» образуется из маленькой «i», буквы-основы. Будучи продолженной вверх, она пересекается на уровне точки поперечной черточкой.

Совершенно сконфуженный, я посчитал уместным переменить тему разговора.

– Почему одни попугаи прикреплены к жердочке цепочкой, а другие свободны? – спросил я у монаха.

– Попугаи с цепочкой на лапке – вы могли обратить внимание на их задумчивый вид – ждут, когда их отнесут во дворы, где отдыхают на переменках наши дети: там со своих жердочек они обрушат на них все, чему научились. Таким образом, без конца повторяемые, наши уроки в конце концов доходят до мальчишек и усваиваются даже тугодумами. Что до попугаев, занимающихся воздушной акробатикой, то это молодые особи, которые еще не прошли курс обучения. Но, развлекаясь, они продолжают учиться в школе у своих старших собратьев до тех пор, пока приобретенные знания не дадут им право на цепочку и на жердочку репетитора.

Молодой попугай, выполнявший фигуры высшего пилотажа, неожиданно прокричал:

– Маленькая «о», буква-основа…

– …которая не является буквой-основой… – поправил старый попугай; он подлетел к шалопаю и клюнул его в голову.

– Честное слово, – сказал я монаху, желая также пополнить свои знания, – если когда-нибудь у вас окажется лишним один из этих преподавателей…

Но монах резко оборвал меня:

– Нам их не хватает, мсье! Во-первых, попугаев у нас просят родители, чтобы с их помощью заставить учиться своих отстающих детей. Кроме того, мы являемся официально признанными поставщиками для миссионеров. Специально для них мы готовим инструкторов, бесценных помощников.

– А всегда ли эти заместители хранят верность должности? Неужели они никогда не пытаются улететь?

– Да, время от времени некоторые птицы улетают, не в силах воспротивиться зову леса. Но и там тоже они могут принести немалую пользу. Так, один из наших монахов, попав в руки к каннибалам, которые хотели его изжарить на костре, вдруг услышал голос попугая, который бормотал, сидя на дереве: «Маленькая „а“, буква-основа… маленькая „а“, буква-основа…» – «Она не является буквой-основой!» – машинально поправил пленник, высунув голову из чана, где его мариновали, прежде чем зажарить… Между монахом и птицей завязался диалог. Восхищенные каннибалы пали ниц перед своим пленником и стали умолять его обучить их языку попугаев. Так один из наших братьев был спасен от смерти на вертеле!

– Но сколько еще существует стран, куда не ступала нога миссионера! – в свою очередь заметил я. – Почему бы не использовать попугаев там, ведь они смогли бы быстро обучить своих сородичей? Так мало-помалу все воспользовались бы плодами просвещения…

Лицо моего собеседника просияло.

– Великолепная мысль! Я доложу о ней нашему монаху-исповеднику!

Мне вспомнилось поразительное описание конца света, принадлежащее перу поэта Леона Дьеркса: последние уцелевшие жители земли, возвращающейся к состоянию хаоса; тут и там порхают попугаи, изрекающие в пространство слова, которым они научились у своих хозяев: «Любовь! Слава! Честь! Свобода! Равенство! Братство!» Я лично полагаю, что попугаи чернокожих монахов заменили бы эти отжившие истины истинами вечными: «Маленькая „а“, не являющаяся буквой-основой, маленькая „с“, буква-основа…»