Пол Престон - Франко. Биография

Слишком малые изменения в позиции каудильо не удовлетворяли Союзников. Хор писал, что «все труднее терпеть явные симпатии Франко к Оси и его непробиваемое самодовольство по отношению к Союзникам». Тем не менее англичане, несмотря на такие инциденты, как нападение фалангистов на вицеконсульство Великобритании в Сарагосе и на американское консульство в Валенсии, сохраняли спокойствие и терпимость, опасаясь спровоцировать кризис между двумя странами 95. Однако летом ситуация стала меняться. Руководство британского генштаба выражало недовольство тем, что испанские войска развернуты против Союзников, а не против немцев. Такое положение дел «вынуждало Британию держать в готовности большие силы в Гибралтарском проливе для защиты жизненно важных коммуникаций и резервировать для немедленного направления туда дополнительные силы на случай, если Испания даст разрешение Германии совершить нападение через свою территорию». В Британии чувствовали: пора потребовать, чтобы Франко перебросил основную часть своих сил из Марокко и Южной Испании в Северную Испанию и прекратил военную и экономическую помощь Германии 96.

США, настроенные по отношению к Франко жестче, чем Британия, держались сдержанно, пока не определился исход войны в Африке, поскольку было по-прежнему важно ограничить поставки испанского вольфрама Германии 97. К середине 1943 года немцы, однако, попытались решить проблему вольфрама путем приобретения испанских рудников 98. Отношения между Союзниками и Франко осложняло и то, что Испания интернировала итальянские военные корабли и торговые суда. Теперь такие акты Союзники расценивали как враждебные, поскольку они не давали им использовать итальянские суда в Средиземном море, что позволило бы высвободить американские корабли для действий в Тихом океане 99.

Пока Союзники занимались урегулированием с Испанией вопроса о вольфраме, отношение США к Франко резко ухудшилось вследствие так называемого «инцидента с Лаурелем», случившегося в октябре 1943 года. По случаю назначения японцами Хосе Лауреля (Laurel) главой марионеточного правительства Филиппин, Хордана направил ему 18 октября поздравительную телеграмму. Поскольку Хордана имел почти ежедневные консультации с Франко и, по его словам, советовался с ним по каждой детали внешнеполитической деятельности, можно предполагать, что телеграмма была послана с ведома и согласия каудильо. Токийское радио оповестило весь мир об этом поздравлении. То же сделал и Берлин. У Союзников, которые рассматривали телеграмму как признание режима Лауреля, она вызвала раздражение. Хордану, возможно, подтолкнули к этому весьма неловкому шагу сторонники Оси в министерстве иностранных дел, в частности, Дуссинаге. Не исключено также, что они с Франко сочли это тонким ходом, который успокоит страны Оси, но не подумали о реакции Союзников. Так или иначе, американская реакция всерьез напугала испанское правительство. Пятого ноября Хордана сказал Хейесу, что подаст в отставку из-за этого инцидента. Не сомневаясь, что он так и поступит, Хейес встревожился, как бы Хордану не заменила фигура, неприемлемая для Союзников 100.

Влиятельные печатные органы американцев — «Нью-Йорк тайме», «Нэйшн», «Нью рипаблик», — обозреватели Уолтер Уинчелл и Уолтер Липпман и авторитетные лица в конгрессе после «инцидента с Лаурелем» стали выступать за более жесткую линию по отношению к Франко. Армейское руководство и госдепартамент приступили к обсуждению вопроса об эмбарго на поставки нефти. Шестого ноября 1943 года новый заместитель госсекретаря Эдвард Стет-тиниус-младший поручил Хейесу потребовать, чтобы Франко ввел немедленное эмбарго на экспорт вольфрама и удалил германских агентов из Танжера 101.

Убежденный, что он способен водить за нос и Союзников, и Ось, каудильо в ответ на требование Хейеса сделал вид, будто снова поворачивается к немцам. Третьего декабря он беседовал с германским послом Дикхофом. Когда тот выразил недовольство уступками Испании перед нажимом Союзников, в частности в вопросе о выводе Голубой дивизии из России, Франко сказал, что от победы Оси зависит его собственная судьба. Победа же Союзников «будет означать его уничтожение», поэтому он всем сердцем желает скорейшей победы Германии. Примечательно, что каудильо никогда не делал подобных заявлений ни одному британскому или американскому дипломату. Франко заявил, что вывел Голубую дивизию еще до предъявления требований Союзников. Его вынудили к этому трудности, связанные с набором добровольцев, и желание избежать унижения в случае ультиматума Союзников. Тут же он отметил, что интернирование команд подводных лодок — чисто символический жест, уловка для обмана Союзников, и команды будут освобождены. Все это Франко считал безобидными уступками. Существо вопроса состояло в том, что «нейтральная Испания, снабжающая Германию вольфрамом и другими материалами, в настоящий момент представляет для Германии большую ценность, чем Испания, втянутая в войну». С этой точки зрения, отношения с Испанией должны вполне устраивать немцев: долги Гражданской войны та возвращала вольфрамом 102.

Хор писал в министерство иностранных дел 11 декабря: «Беспокоит, хотя это и неизбежно, что Франко воспользуется сейчас терпимостью Союзников и отсутствием действенной оппозиции в Испании как доказательством стабильности его режима и отличных отношений с Великобританией и Соединенными Штатами. Здесь, в Мадриде, мне это замкнутое на себя самодовольство особенно неприятно... Хотя мы можем преуспеть в сдерживании или прекращении отдельных действий, нынешнее испанское правительство во главе с Франко по сути своей враждебно Союзникам и целям, за которые мы сражаемся». Склоняясь к введению полномасштабного эмбарго на поставки нефти и каучука Испании, Хор по-прежнему полагал, что с Франко лучше заигрывать, чтобы не лишиться контроля над рынком вольфрама 103. Между тем давление Хора на испанское министерство иностранных дел начинало раздражать Хордану 104.

Франко, напротив, был, как всегда, невозмутим. В конце 1943 года спецслужбы каудильо перехватили письмо дона Хуана Бурбона к одному из его сторонников с признанием в том, что он намерен открыто порвать с режимом. Пытаясь удержать дона Хуана от столь решительного шага, Франко написал ему с обычной хитростью и наивностью. Отрицая нелегитимность своего нынешнего статуса, каудильо с вызывающей самоуверенностью утверждал: «Среди действий, дающих право на суверенную власть, как вы знаете, есть, и оккупация, и завоевание, что же говорить о праве, приобретенном спасением всего общества?» Словно надеясь на сочувствие, он заявлял, что власть для него — всего лишь еще одна обязанность.