Пол Престон - Франко. Биография

Восемнадцатого июля 1947 года каудильо продемонстрировал, что после референдума по Закону о наследовании он будет действовать как суверен во вновь провозглашенном испанском королевстве. Трон пустовал, но Франко, присвоив себе прерогативы королевской власти, возводил бывших и нынешних соратников в дворянское достоинство. Генералу Моле, Хосе Кальво Сотело и Хосе Антонио Примо де Ривере посмертно были дарованы титулы герцогов. Генерал Москардо стал графом дель Алкасар де Толедо. В последующие двадцать пять лет каудильо наградит дворянским титулом тридцать девять человек 46. Франко всегда отличался тем, что каждый его шаг был продиктован несколькими мотивами. Узурпировав королевские привилегии, он сделал предупреждение претенденту. Своим приверженцам каудильо напоминал, что он вправе расточать милости, а тем самым ставил своих сторонников-монархистов перед трудной дилеммой. Отказавшись от титула, они открыто заявили бы о своей враждебности Франко, а приняв титул — предали бы своего монарха. Вместе с тем награждение дворянскими титулами в 50-х годах многих видных деятелей времен Гражданской войны (Саликета, Давилы, Кейпо де Льяно, Ягуэ и Варелы) напоминало о недавних событиях и показывало, что национальное примирение по-прежнему не входит в планы генералиссимуса. Даровав в 1961 году генералу Альфредо' Кинделану титул маркиза, Франко издевательски посмеялся над человеком, активно, но безуспешно пытавшимся возродить монархию, посадив на трон дона Хуана.

Каудильо лез из кожи вон, чтобы воздействовать на влиятельные круги американского истеблишмента, давая интервью прессе или принимая визитеров из США. В октябре 1947 года в Барахас из Рима прилетела группа американских парламентариев: три сенатора и восемь конгрессменов из комиссии Смита — Мундта. Их забрали из аэропорта и сначала устроили им встречу с министром иностранных дел, а затем отвезли в Пардо к Франко. О том, какое значение придавал каудильо таким визитам, говорит тот факт, что, узнав о неожиданных гостях, через час он уже был готов к встрече. Когда ему позвонил министр и сказал, что необходимо встретиться с американцами, Франко, одетый в военную форму, решил облачиться в серый цивильный костюм, заметив своему помощнику: «Не надо создавать у этих американцев впечатления военного режима». Но, передумав, добавил: «Слишком большая уступка. Адмиральская форма подойдет. В конце концов, это синяя форма. А они любят все связанное с флотом». Когда американцы приехали, каудильо заговорил с ними о коммунистической угрозе и опасности, исходящей от Советского Союза. Ушли они довольные каудильо и его формой 47.

Признаки перемен в американском отношении к Франко ясно давали знать о себе. Сигналы из Лондона свидетельствовали об обратном. В октябре 1947 года Хиль Роблес вступил в контакт с Индалесио Прьето при содействии британского министра иностранных дел Эрнеста Бевина 48. Тревожные сообщения из лондонского посольства заставили взбудораженного Франко действовать. Британскому правительству была направлена нота протеста, ибо каудильо счел это вмешательством во внутренние дела Испании 49. На самом деле Бевин способствовал проведению этой встречи только ради того, чтобы смягчить антифран-кистские настроения в лейбористской партии. Личная же точка зрения Бевина и официальная линия министерства иностранных дел состояла в том, что для смещения Франко ничего сделать нельзя, а значит, меньшее зло — не допускать обсуждения испанского вопроса в Совете Безопасности, причем таким образом не позволить России извлечь из этого выгоду 50. Двадцать третьего октября Калбертсон встретился с Хосе Эрисе (Erice) — генеральным директором по вопросам внешней политики испанского министерства иностранных дел. Получив сообщение об их беседе, Франко сделал приятный вывод, что госдепартамент не одобряет акцию Бевина и, в отличие от британцев, решил совсем снять испанский вопрос в Организации Объединенных Наций 51. Самодовольный каудильо усмотрел в этом подтверждение правильности своей политики, решил, что американцы одобряют его фигуру, и, приняв желаемое за действительное, преувеличил политические разногласия между Британией и Соединенными Штатами. Тем не менее с практической точки зрения он был прав.

После встречи 23 октября Калбертсон, хотя и критически настроенный к Франко, посоветовал Вашингтону не переворачивать «здешнюю телегу с яблоками, хотя в ней много гнилья» 52. Перед Британией и Соединенными Штатами встала дилемма: неприятие испанской диктатуры или реалистический подход к ценности Испании в условиях «холодной войны». На деле Вашингтон бьш готов уже отказаться от мысли об отстранении Франко от власти. Двадцать четвертого октября 1947 года Группа политического планирования США под руководством Джорджа Кеннана направила генералу Маршаллу и Дину Ачесону доклад, в котором рекомендовалось как можно скорее нормализовать экономические и политические отношения США с Испанией. Маршалл и министр обороны Джеймс Форрестол немедленно одобрили рекомендации Кеннана. Быстрая перемена в американской политике обнаружилась, как только позиция Франко подверглась новому обсуждению в ООН 53.

С 10-го по 12 ноября 1947 года испанский вопрос снова обсуждался в Первом комитете Генеральной Ассамблеи в Лейк-Сассексе. Это обсуждение обозначило заметное изменение положения Франко на международной арене. Польский делегат Оскар Ланге убедительно разоблачил псевдодемократический характер Закона о наследовании и представил доказательства того, что генералиссимус продолжает предоставлять убежище большому числу нацистских военных преступников. Чехословацкий представитель Ян Масарик заявил протест по поводу того, что Франко по-прежнему держит в бесчеловечных условиях в тюрьмах тысячи своих противников. Тем не менее предложение о введении полномасштабных экономических санкций набрало мало голосов. Британия и Соединенные Штаты не вернулись к позиции осуждения Франко и еще активнее высказались против вмешательства во внутренние дела Испании. Когда 17 ноября Генеральная Ассамблея голосовала по предложенной Первым комитетом резолюции, Соединенные Штаты проголосовали против пункта, подтверждавшего резолюцию от 12 декабря 1946 года, а сама резолюция не набрала необходимых двух третей голосов. Сигнал для Франко бьш вполне ясным.

Восемнадцатого декабря 1947 года Калбертсон получил инструкции занять дружественную позицию по отношению к Испании. Послы снова потянулись в Мадрид, и каудильо, разумеется, заявил, что одержана крупная победа 54. В начале января 1948 года наметившаяся тенденция подтвердилась. Франко получил от своего аппарата в Вашингтоне телеграмму, информирующую его о том, что официальные лица госдепартамента выразили желание видеть в Мадриде американского посла 55. Итак, самое трудное для каудильо осталось позади. Резолюция ООН декабря 1946 года — пик международного остракизма — не прошла. Захват власти в Чехословакии коммунистами в 1948 году и берлинская блокада с 24 июня 1948 года по 4 мая 1949 года довершили остальное. Происшедшее вовсе не было личной заслугой Франко, однако именно так он и представил это в своем самодовольном победоносном обращении к нации по радио 31 декабря, исполненном убеждения в собственной правоте после крутого поворота событий 56.