Пол Престон - Франко. Биография

Разложение проявилось и в ином виде после того, как 18 марта 1972 года старшая внучка Франко — Мария дель Кармен Мартинес-Бордиу-и-Франко вышла замуж за Альфонсо де Бурбона-Дампьерре, старшего сына дона Хаиме и двоюродного брата Хуана Карлоса. Родственная связь с прямым наследником Альфонса XIII разожгла амбиции маркиза де Вильяверде и доньи Кармен. Они рассылали свадебные приглашения с надписью: «Его королевское высочество принц Альфонсо» (Su Alteza Real el Principe Alfonso) — на этот титул он не имел никакого права. Свадьба была куда роскошнее, чем церемония бракосочетания родителей невесты в 1952 году. В Пардо собралось две тысячи гостей, и все они снова увидели алчный интерес Кристобаля Марти-неса-Бордиу к руританским доспехам. Имельда Маркос, подруга родителей невесты, оказалась в числе немногих гостей из-за рубежа, приглашенных и согласившихся приехать. По желанию семейства, каудильо стал посаженым отцом (padrino) невесты, чтобы повысить статус мероприятия. Вид его внушал сострадание: глаза слезились, челюсть отвисла, руки дрожали.

Когда молодожены вернулись из свадебного путешествия, донья Кармен потребовала, чтобы ее внучке оказывали такие же почести, как принцессе, делали реверансы и называли ее «ваше высочество» 254 254 Когда у супругов родился сын Франсиско, часто слышали, как донья Кармен спрашивала прислугу: «Сеньору уже давали бутылочку?» (Le han dado уа el biberdn ai senor?) 46.

Альфонс при поддержке домашней клики Пардо, пытался добиться, чтобы Франко пожаловал ему титул, который уравнял бы его с Хуаном Карлосом.

Возникла мысль сделать его принцем де Бурбоном и именовать королевским высочеством. Дон Хуан де Бурбон, как глава королевской фамилии, воспротивился этому, резонно возражая, что только первый сын короля имеет право называться принцем. Чтобы смягчить ситуадию, он предложил пожаловать Альфонсо титул герцога Кадисского. Домашняя клика легко внушила каудильо, что недовольство дона Хуана направлено против его семьи. Франко сказал министру юстиции Ориолю: «Дон Альфонсо имел титул принца, а теперь, раз он женился на моей внучке, у него хотят отнять этот титул». В конечном счете каудильо одобрил юридическое заключение, подготовленное по данному вопросу министерством юстиции. Отношения между семьей Вильяверде и Эшторилом серьезно испортились, и это отчасти сказалось на отношении Франко к Хуану Карлосу. В тот момент каудильо желал одного — видеть свою внучку принцессой. Однако присутствие Альфонсо де Бурбона в Пардо подогрело амбиции клана Вильяверде, а его ультраправые взгляды усилили реакционное влияние клана 47.

Прежде Франко проводил долгие часы за работой, теперь постоянно сидел перед телевизором, если не уезжал охотиться или на рыбную ловлю. Каудильо нуждался в продолжительном отдыхе. На заседаниях кабинета и серьезных встречах он почти ничего не говорил и часто впадал в дрему. В семейном кругу Франко держался замкнуто и не проявлял интереса ни к чему, кроме телевизора. Висенте Хиль однажды застал его в состоянии странной отрешенности: он читал вслух надпись на этикетке лосьона после бритья. Когда Франко бодрствовал и принимал посетителей, руки его дрожали. Выглядел он все хуже. К параду победы 20 мая 1972 года для него приготовили специальное сиденье, чтобы он мог принимать парад сидя. Собственное состояние беспокоило его меньше, чем здоровье жены, и он говорил Хуану Карлосу, что, по мнению врачей, у доньи Кармен неизлечимое заболевание сердца.

Сам каудильо страдал от грибковых инфекций во рту и связанных с этим болях в ноге. Осенью 1972 года это помешало ему поехать, как обычно, охотиться на юг. Ежегодный прием 1 октября пришлось сократить, потому что Франко не мог долго стоять. Медикаментозное лечение, назначенное от болезни Паркинсона, сделало его еще более нерешительным. Висенте Хиль хотел, чтобы Франко перестал охотиться, особенно в сильно пересеченной местности, однако тот по политическим причинам не мог отказаться от приглашений 48.

К этому времени семейные собрания в расширенном составе — когда кроме самого каудильо, доньи Кармен и семьи Вильяверде присутствовал кто-то еще — приобрели характер протокольных встреч. От этого ощущалась неловкость. Даже в узком семейном кругу не разрешалось касаться трудных проблем, политических ошибок или говорить о коррупции среди ближайшего окружения. Если же эти темы все-таки затрагивались, то немедленно отметались как надуманные. Когда сестра Франко, болтливая Пилар, заикалась о случаях коррупции, ее тут же упрекали в том, что она верит слухам. Беседа оживлялась, если речь заходила о «предателях» и «неблагодарных», то есть о технократах 49. Узкая семейная клика все более неприязненно отзывалась о триумвирате Карреро Бланко — Лопес Родо — Хуан Карлос и призывала каудильо «навести в этом деле порядок». Настойчивая донья Кармен жаловалась Висенте Хилю, что друзья то и дело спрашивают: что же с ними будет? «А Пако ничего не хочет делать. Они думают, что я имею на него влияние, но это не так». По мере того как Франко становился все более нерешителен, донья Кармен высказывалась еще откровеннее. Она считала министра внутренних дел Гарикано Гоньи и министра иностранных дел Лопеса Браво слабыми и нелояльными и побуждала Карреро Бланко в феврале 1973 года как-то определиться с ними 50.

Четвертого декабря 1972 года Франко исполнилось 80 лет. Адъютант говорил, что у каудильо отекли ноги, а оторвать его от телевизора на партию гольфа или просто уговорить выйти на воздух становилось все труднее 51. Запись предновогоднего выступления Франко прерывали несколько раз, чтобы дать ему отдохнуть. И даже при этом 30 декабря 1972 года он выглядел на экране дряхлым, значительно постаревшим по сравнению с предыдущим годом. Голос у него прерывался, иногда становился еле слышен. Франко заверил телезрителей, что готов держаться до конца: «Я буду с вами такой же твердый, как много лет назад, и столько, сколько Бог пожелает отпустить мне на активное служение судьбам отчизны» 52.

Такие заявления казались нереальными, поскольку симптомы болезни Паркинсона уже невозможно было скрыть от окружающих 53. Опасения внутри режима, связанные с состоянием здоровья Франко, усиливались, ибо социальная и политическая напряженность нарастала. В апреле 1973 года полицейские убили под Барселоной стачечника. Карреро Бланко потерял доверие к технократам и тайком подстрекал к действию ультраправые террористические команды из «Новой силы». Сам Франко был недоволен, что правительство недостаточно активно борется с деятельностью ЭТА 54. Первого мая 1973 года в стенах Пардо окончательно убедились в том, что ситуация ускользает из-под контроля: во время первомайской демонстрации был до смерти избит полицейский. На похоронах полицейского ультра из числа его коллег и фалангистов — ветеранов Гражданской войны — призывали к репрессиям. После массовых арестов левых Гарикано Гоньи, разочарованный тем, что у правительства нет воли к реформам и встревоженный растущим влиянием крайне правых, 2 мая подал в отставку. Домашняя клика убедила Франко, что кабинет не справляется с первостепенной задачей — поддержанием общественного порядка. Третьего мая каудильо снова сказал Карреро Бланко, что он должен стать председателем Совета министров и начать подбирать себе кабинет. Выслушать возражения Франко отказался.