Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

С вечера г. Бедрина мы отправились около двух часов ночи, и сияние не только не уменьшалось, но едва ли не увеличилось; мы ехали точно днем, но при особом фантастическом освещении. В эту ночь заведовавший в то время магнитной обсерваторией в Барнауле инженер Янчуковский, чрезвычайно энергичный и нервный человек, впал в меланхолию, а затем окончательно помешался и вскоре скончался. На него ужасно подействовало сильное колебание магнитной стрелки.

Это грандиозное северное сияние, это величественное явление северного неба продолжалось, по научным наблюдениям, с 9 часов вечера до 4 часов утра.

Сибиряки северное сияние называют просто «блистаньем», а северные поморы — «сполохом». В Сибири же «сполохом» называют набатный звон на пожар.

В начале 1873 года я был уже на службе в Сузунском медеплавильном заводе, находящемся к северо-западу от Барнаула в 125 верстах. Как самый завод, так и все большое селение Сузун, как его называют попросту, расположены по обе стороны речки Малый Сузун, которая впадает в 12 верстах ниже в Обь.

Сузунский завод начат постройкой в 1764 году, а в 1766 году в нем уже был открыт монетный двор, на котором чеканилась медная монета 10, 5, 3, 2, 1, 1/2 и 1/4 копеечного достоинства. Монета эта называлась «сибирскою», имела в своем гербе «два соболя» и предназначалась для обращения только в Сибири. Она до 1781 года чеканилась 25-рублевой стоимости в пуде серебристой меди, а с этого времени повелено было сибирскую монету сравнять с екатеринбургскою в 16 рублей стоимости в пуде и быть уже общегосударственною. В этот период, то есть с 1766 по 1781 год, было сделано на Сузунском заводе медной монеты на 3799661 рубль. Затем, после пожара на монетном дворе, чеканка монеты в 1848 году была совсем прекращена, и в мое время при заводе остались памятниками от монетного двора только чугунные чеканные станы и считались на приходе по магазину сохраняющиеся чеканные стальные штемпеля.

Надо заметить, что в Сузуне во время его существования, помимо красной меди, плавилось несколько раз и серебро, но было это периодически и в разное время; а в 1850-х годах было устроено ружейное производство, для чего заранее были избраны способные слесарные ученики и отправлены для изучения ружейного дела в Тулу. В этот же период при Сузунском заводе, помимо школы грамотности, были школы столярного и резного мастерства, для чего тоже избирались способные мальчики и обучались особо, преимущественно мебельному производству, и надо сказать, что Сузунская мебель была известна в целом крае и славилась своей доброкачественностью. В мое время еще существовали могикане этого периода процветания искусства на Алтае, и их произведения, уже по вольному труду, ценились любителями очень высоко, тем более потому, что эти труженики воспроизводили мебель даже по рисункам с Парижской выставки. И заметьте, что такие серьезные работы производились не из ореха или какого-либо другого дорогого дерева, — нет, делались они из простой сибирской березы, которая по особому способу отжигалась и по наружному виду почти не отличалась от ореха, а прочностью превосходила. Такими виртуозами искусства были Батанов и в особенности Владимиров, произведения которого славились под названием «Владимировской работы».

Странно, что сибирская монета, а в особенности полновесные гривны и пятаки, назывались по всей Сибири «барнаулами», а монетки в 1/4 копейки народ и теперь почему-то зовет «бухонками».

Вся местность, как около завода, так и в его окрестностях, на большое пространство ровная и потому не может похвастаться красотой природы. Кроме не особенно возвышенных берегов в некоторых местах Малого Сузуна и Оби, нет ни одной горки, поэтому вся местность крайне однообразна и только сосновые леса придают ей несколько оживленный характер. Самое селение Сузун раскинуто на довольно большом пространстве и разбито правильными широкими улицами, в которых живет до 4-х тысяч жителей, преимущественно бывших обязательных горнорабочих людей. Завод построен в этой привольной местности тогда, когда тут были еще непроходимые девственные леса, а потому почти все дома водворяемых обывателей строились прямо «с пня», из кондовых сосновых бревен. Некоторые из таких первобытных построек уцелели до 1880-х годов и были еще так прочны, что не требовали особого ремонта и только, как говорят сибиряки, «ушли в землю» нижними венцами бревен. Еще замечательнее то, что во многих так хорошо сохранившихся домах уцелели первобытные русские печи, которые делались не из кирпича, а «набивались» из глины и потому назывались «битыми».

В 1882 году мне пришлось видеть поправку одного «с пня» рубленого дома, который, как покосившийся, перебирали заново. Совершенно сохранившийся на нем лес был так прочен и так уплотнел от времени, что его не брали топоры, а битую старинную русскую печь выворотили «стулом» (целиком) и разбивали уже на улице горными инструментами, как горную породу — до того она спеклась и слилась в одну общую массу. Да и немудрено, потому что она работала, вероятно, ежедневно в течение более 130 лет!..

Конечно, как истый охотник, я скоро узнал, что в окрестностях Сузуна пропасть тетеревей, а в его поредевших лесах есть еще рябчики и глухари, но зато почти никакого зверя, кроме зайцев, волков, изредка лисиц и мелких хищных грызунов. Хоть это последнее и производило разочарование после богатой звериной охоты в Нерчинском крае, но тем не менее я с нетерпением ждал весны, чтоб поохотиться хоть на уток и на косачей около токов, а их было очень много во всех концах близких окрестностей Сузуна.

Наконец, пришла и она, эта давно жданная гостья — весна!.. Но, увы! Это не та красавица Забайкалья, которая, как нервная и страстная брюнетка, задыхаясь от избытка здоровья, тотчас сбрасывает с себя лебяжью опушку и скорее, скорее кокетливо летит в объятия златокудрого солнца, чтоб вместе надышаться свежестью воздуха и в горячем поцелуе слиться с ним в одно целое, живое, так упоительно действующее на душу!.. Нет! Тут не увидишь с первыми теплыми лучами зеленеющих увалов гор с их первыми лиловыми цветочками «ургуя» (прострел, ветреница), которые так бойко и приветливо, вылезая из-под снега, манят к себе из горных тайников, по утрам и вечерам, диких коз и изюбров! Тут весна уже в апреле месяце пустит только массу мутной воды в речки и все еще кутается в снеговом саване, как малокровная блондинка, которая все мерзнет и боится открыть свои тощие плечики.

В помощь к этим страстным охотничьим ожиданиям явился товарищем и ментором по знанию местности бывший прислужник моих предместников Андрей Архипович Жарков. Этот очень небольшой, бойкий, юркий и крепкий человек, который всю жизнь, с подростков, вертелся около господ, а потому коротко изучил их общие потребности и знал, кому и как угодить; по душе же он был страстный, но горячий охотник.